Виктор Мережко - Крот 3. Сага о криминале

– Машина у них раздолбанная, старая… – рассказывал старик. – «Жигуль», по-моему.

– Цвет?

– Черный.

– Номера не запомнили?

– Не видно! Они вот где, а я вон где! – показал бомж на свое «жилище». – Тут молодой и то не увидит!

– Как они выглядели?

– Малый… ну, пацаненок… может, лет восьми. Тот, который звонил, высокий, волосатый.

– Что значит волосатый?

– Волосы у него длинные. Как у женщины! Я вначале так и решил, что женщина. Потом пригляделся – нет, вроде мужик.

– Возраст?

– Мой?

– Нет, волосатого.

– Похоже, что молодой, только больно волосатый.

– Их двое было?

– Двое. Второго я разглядел поменьше. Вроде как невысокий, крепкий. Что-то там у них, видать, случилось, так этот второй с такой злостью тащил к машине пацаненка, что чуть все ноги ему не поотрывал.

– Одеты были во что?

– Да как все! Штаны, сорочки! Ничего особенного не заметил.

– Ваша фамилия?

– Зачем? – насторожился бомж.

– Для протокола. Вы проходите как свидетель.

– Фамилию не помню, имя не знаю, – хитро сощурился тот. – И вообще никуда и никак я не прохожу… А может, я вам соврал все, а вы и поверили!

Бомж бесцеремонно и решительно развернулся и заковылял прочь. Остановился, погрозил сухим кулачком:

– Я жить еще хочу, а вы меня с бандитами сталкиваете! Мне что вы, что они – одна шайка!

Нина Пантелеева была пьяна в стельку. Она сидела дома за красивым кухонным столом, перед нею стояла почти пустая бутылка коньяка, рука ее, когда она пыталась дотянуться до сигареты, непослушно плавала из стороны в сторону.

Зазвонил телефон, лежащий здесь же, на диванчике. Нина очнулась, схватила трубку, поднесла к уху:

– Слушаю.

– Здравствуй, – сказал Кузьма.

– Здравствуй, – с пренебрежением ответила она. – Ты хочешь сообщить мне, что никаких новостей?

– Завтра. Я уже тебе говорил – завтра.

– Если завтра, какого хрена ты мне звонишь сегодня? Ты уже перекормил меня своими завтра.

– Ты выпила?

– Идиот… – выругалась она. – Ты – идиот. Кретин… «Ты выпила?» А что я еще должна делать? Сидеть у телефона и тупо ждать звонка или от тебя, или от этих негодяев?

– Ты много выпила.

– Много! Очень много! Но не твое свинячье дело – сколько! Кто ты такой, чтоб делать мне замечания?!

– Нина…

– Что – Нина? Что ты можешь мне сказать кроме «Нина»? Что ты сделал для меня? Чем помог? Обещаниями? Пустой болтовней? Бабками? Так засунь их в задницу! У меня похитили сына! Единственного моего сына! Мое счастье, мой смысл, мою жизнь! А ты говоришь, чтобы я не продавала акции. Настаиваешь, чтоб не продавала! Потому что ты бандит! Ты ничем не отличаешься от тех, кто украл моего Никитушку! Такая же сволочь и подонок! Пошел вон, говнюк!

Она бросила трубку на диванчик, некоторое время сидела неподвижно, глядя в одну точку, затем дотянулась до бутылки, вылила остатки коньяка в фужер. Выпила сразу, залпом.

Поднялась, двинулась в глубину огромной пустой квартиры.

Сидящий в прихожей охранник приподнялся, стал следить за хозяйкой.

Она прошла в гостиную, затем свернула в детскую. Включила свет и стояла некоторое время перед фотографиями Никитки, развешанными на стенах.

Стала плакать отчаянно и горько.

Покинула, не переставая плакать, детскую. Миновала еще несколько комнат. Оказалась перед широко открытым окном. Медленно и решительно влезла на подоконник, расставила руки, и в этот момент ее перехватил охранник.

Она вырывалась, отбивалась, кусалась, царапалась, что-то кричала.

Он не отпускал ее, защищая свое лицо. Сжимал ее хрупкое тело сильными руками до тех пор, пока Нина не затихла, не успокоилась.

Охранник отнес ее в спальню. Положил на кровать и уселся рядом, не сводя с нее глаз.

На дачу Грязнова Герман приехал со своими парнями на двух машинах днем. Припарковались за углом, откуда хорошо просматривались и двор, и сам дом.

Герман и трое помощников, держа пистолеты наготове, остались сидеть в салоне. Из второй машины вышли двое парней, направились к воротам дачи.

На всякий случай нажали на кнопку звонка. Подождали – никто не выходил. Захлебывались в собственной пене и злобе соседские собаки.

Один из парней осторожно нажал на ручку калитки – она поддалась.

Быстро проникли во двор.

Герман и его группа тоже покинули машину, перебежками достигли забора дачи, легко и тренированно перемахнули через него.

Из дома никто не выходил.

Два парня метнулись к входной двери, рванули ее, влетели в дом.