Елена Топильская - Охота на вампиров

А кол, загнанный в сердце, кстати, не самый изощренный способ убийства. Чем хуже, например, ножка от табуретки, загнанная в задний проход? Или гвоздь в ухе? Так что нечего дурью маяться, приказала я себе. Надо дописать протокол и ехать на работу — возбуждать дело, выполнять необходимые следственные действия, заканчивать обвиниловку, в общем, заниматься текущей следовательской работой и не корчить из себя охотника на вампиров.

Мне показалось, что каждый из нас подумал то же самое.

— Мария Сергеевна, тебе сколько времени надо на протокол? — спросил Георгий Георгиевич. — В полчаса уложишься?

— Попробую, — ответила я. — А что?

— Да у меня тут коньячок припрятан, — мечтательно зажмурился эксперт, и тихий криминалист засветился лицом и потянулся к нему.

Я индифферентно пожала плечами. К крепким напиткам я равнодушна, да и вообще на работе уже давно пью только в крайних случаях. Горчаков на это сетует — мол, старость подкралась незаметно, раньше я была более компанейским человеком. Старые опера тоже любят вспоминать, как мы с ними работали лет десять-пятнадцать назад, и подчеркивают, что после успешного допроса и оформления протокола задержания мы все дружно отмечали раскрытие, и я не брезговала. Да, обычно думаю я: хорошо помню, как это происходило.

Когда убийца торжественно передавался в руки следствия, это означало, что опера уже свободны и могут праздновать, а у следователя самая работа и начинается. И пока следователь-бедолага терзает задержанного, или задержанный терзает следователя — это уж как повезет, бравые орлы-оперативники в соседнем кабинете накрывают стол с изобилием горячительных напитков и умеренно аскетичной закуской, некоторое время грустно сидят вокруг стола, демонстрируя солидарность со следопытом, потом начинают поминутно заглядывать в кабинет, где идет решающий допрос, и мимикой показывают следователю, что допрос — допросом, но там, за стенкой, все стынет, и нельзя больше испытывать терпение оперативного состава; в конце концов добиваются предложения следователя начать, а он потом подойдет. А когда умаявшийся следователь ставит точку в последнем процессуальном документе, смахивает со лба каплю трудового пота, сдает бандита в камеру и, предвкушая — нет, не стопку сивухи, а кусок хлеба с колбасой, первый за весь день, входит туда, где празднуют, он обнаруживает, что последний сухарь, приготовленный на закусь, исчез в утробах оперов вслед за третьей дозой, а всего тостов уже было не меньше двадцати. Зато на столе все еще широко представлена разнообразная водка, которую следователь, увы, не пьет вообще, а без закуски — тем более…

Но в данном случае мне ничто не мешало просто поддержать компанию, посидеть рядом с любителями изысканных напитков, и пока они смакуют коньячок, поболтать с ними на тему о сегодняшнем покойнике — выяснить, что они думают про упырей и кровососов, а также про нетрадиционные способы убийства.

И мы пошли в комнату дежурного эксперта, расположились там с неожиданным удобством, — а может, так показалось после балансирования на краю грязной канавы, перемещений по темному и холодному моргу и силовых упражнений с каталками.

Мне тоже налили коньяку, и я, сделав вид, что пригубила, присела в уголочке дописывать протокол. Убеждая себя в том, что мы только что осмотрели самый обычный труп, я обдумывала, как грамотнее отобразить в протоколе красное свечение клыков и глаз объекта осмотра, и одновременно участвовала в приятной беседе.

— Хороший коньячок, — с чувством проговорил Георгий Георгиевич, — и парень нам сегодня попался симпатичный.

Мы с ним горячо согласились.

— Главное, свежий, — продолжил доктор, наливая по новой. Я отодвинула свою стопочку; спиртное и так оказывает на меня снотворное воздействие, а если выпить к исходу суточной вахты, я свалюсь прямо тут. Нет уж, пока держусь, не стоит даже прислоняться к спинке дивана и тем более закрывать глаза.

Опрокинув стопочку, и робкий криминалист оживился.

— Так он все-таки вампир, или мы все идиоты? — поинтересовался он.

— А что, другой альтернативы нет? — я обиделась за нас за всех. — А потом, вы что, в вампиров верите?

— А вы не верите? — удивился криминалист. — Граф Дракула-то — реальное историческое лицо.

— Ну, положим, не Дракула реальное лицо, — поправил его доктор. — Дракулу Брэм Стокер писал с румынского господаря Влада Третьего.

— Ну хорошо, Влад Третий. Но этот самый господарь пил кровь человеческую, и человечину ел, — не сдавался криминалист.