Дарья Дезомбре - Ошибка Творца

— Если бы было чем похвастаться, — притянул он ее к себе, — я бы уже это сделал.

— Знаешь, — сказала она ему, закрывая глаза, в самое ухо, — надо бы приставить наружку к Калужкину. Не нравится он мне в последнее время.

Весь следующий день Андрей решил посвятить загадочному детективу. Испитой детина лет сорока — так охарактеризовала его Бронислава, и он дал задание всем в отделе переговорить со своими знакомыми, ушедшими в частный сектор, пообещав лично от себя бутылку коньяка за нужную информацию. А сам плотно сел на телефон, чтобы звонить, звонить и вновь задавать один и тот же вопрос. Под конец дня, не на шутку притомившись и привычно остервенев из-за бессмысленно потраченного времени, он остался «при своих». При своих — никаких. Однако оказалось, что приз в виде бутылки коньяка не на шутку мобилизует мужицкие умы. Андрей уже снял с вешалки вечную свою джинсовую куртку, когда в кабинет, задыхаясь, влетел Хмельченко и с порога заявил, что бутылок должно быть три: ему, майору Григорьеву и собственно пропитому мужчине, которого нанял профессор Шварц.

— Будет тебе с Григорьевым коньяк. И мужику твоему будет. Где он?

— В Кунцево снимает что-то типа офиса. Вот. — Лейтенант передал ему бумажку с адресом. — Он тебя ждет. Сразу с коньяком, учти. Иначе вежливой беседы не получится.

— Спасибо, брателло! — Выхватив бумажку из рук Хмельченко, Андрей скатился вниз по лестнице и запрыгнул в машину.

Мирзоев Анатолий, вот как звали детектива. И «что-то типа офиса» оказалось убогой, провонявшей табаком комнатенкой на первом этаже, с по-тюремному забранными решеткой окнами. Когда Андрей, постучавшись, открыл дверь, хозяин кабинета в кожаной куртке и тяжело вооруженных байкерских ботинках сидел прямо на рабочем столе — будто ждал. Впрочем, рабочим этот стол можно было назвать с большой оговоркой: поцарапанная пыльная столешница завалена папками, заставлена грязными чашками из-под кофе. Посередке, будто ваза с цветами, красовалась пепельница в виде стилизованной железной банки «завтрак туриста», доверху набитая окурками.

— Принес? — спросил Мирзоев вместо «здравствуй», и Андрей жестом заправского Деда Мороза вынул из-за спины бутылку дешевого коньяка. — Отлично, — засуетился Мирзоев, разгребая завалы на столе. Андрей, взглянув на большие часы на стене с надписью по кругу «Время — деньги», кивнул: ну конечно, уже шесть вечера, пора, мой друг, пора! Судя по персонажу, время тут особенно не ценили, и, следуя указанному на часах банальному изречению, с деньгами тоже было негусто.

— Молодец, что пришел! — Доброжелательность детектива била через край, он сполоснул в маленькой раковине в углу стаканы. — Я как считаю: профессиональная корректность, она для живых, да? А если клиент помер, а тем более его убили, то…

— То надо бы сразу прийти и рассказать, что знаешь. — Андрей смахнул крошки со стула и присел за стол.

— Так это, — смущенно отвел глаза Анатолий, быстро протерев стаканы бумажной салфеткой. — Я тогда, кхм, ушел и не вернулся.

— Запой? — спросил, хмыкнув, Андрей, а Толик уже сдернул нетерпеливой дланью пробку с бутылки.

— Ну да, — признался он, разливая по мутным стаканам напиток. — Ну что, за знакомство?

— Андрей, — поднял стакан Андрей.

— Да я знаю, — ласково посмотрел на него Толик и, подмигнув, отправил в рот все содержимое. — Фу! Хорошо. Прости, закусить нечем.

— Ничего, — поставил обратно стакан на стол Андрей. — Рассказывай.

Толик подпер огромной лапищей седеющую, давно не стриженную голову, взглянул в пыльное окно, явно ища в городском пейзаже вдохновения. Андрей терпеливо ждал.

— Странный мужик. — Толик повертел в руках пустой стакан, кинул исподлобья взгляд на Андрея: налить ли еще? Но понял — еще рано. — Дал мне список имен и фамилий и задание — выяснить всю подноготную про молодняк. Как он с ними был связан — вопрос. И еще страннее, что ребята эти, на вид все в шоколаде, красавчики, все дела, оказались…

— Сволочами? — подтолкнул рассказ Андрей.

Детектив покачал головой:

— Если бы так. Убийцами, капитан.

Человек, которого Маша поставила следить за Калужкиным, маялся от безделья, кружа по сосновому леску рядом с институтом и пытаясь заглянуть в футуристические окна.

— Хоть бы грибы пошли, — жаловался он Маше. — А Калужкин ваш просто трудяга — в восемь утра в институт, в восемь вечера — из института. Потом пешочком до пригородной станции, потом в метро…