Алексей Макеев: Вам поручено умереть

Саша Малкин, как пушинку, снял Бугрова со стула и отвел за приготовленную в углу ширму. Там задержанного ждал еще один стул. По знаку Гурова в кабинет ввели Алексея Бугрова. Младший Бугров выглядел старше своего брата, но сегодня был опрятно одет, чисто выбрит и только мешки под глазами да землистый цвет лица выдавали в нем пагубное пристрастие к алкоголю.

– Садитесь, Алексей, – предложил Гуров. – Я сейчас попрошу вас еще раз повторить все то, что вы нам рассказали час назад. Сначала про машину, которую оформили на вас и которую вы больше не видели.

– Да, года три назад, точно уже и не помню, мой брат, Миха, старший брат, пришел ко мне и попросил помочь. Он машину хотел купить, а оформлять на себя боялся. Что-то у него тогда с женщиной не ладилось, с сожительницей. То ли он боялся, что она в суд на раздел имущества подаст, то ли еще каким образом его этой машины лишит, короче, так вот мы и поступили. На меня оформили, а ездил он.

– Какой марки машина?

– «Опель Корса». Черная.

– У вас хорошие отношения с братом?

– Да хреновые! Ой, простите… Плохие. Раньше были хорошие, а сейчас он совсем знаться со мной не хочет. Он там при делах, при деньгах. Я тоже могу работать, ты помоги брату, я ведь и лечиться готов был… не могу я сам пить бросить… пытался. Я и деньги у него за машину брать уже перестал. Думал, денег не будет, и пить буду меньше, а один черт…

– Какие деньги за машину?

– Ну, он вроде благодарности мне за помощь выделил. Ежемесячно по пять тысяч привозил. А я пропивал. Когда из налоговой квиток приходил за машину платить, кто-то из его парней приходил и забирал его. Сам Мишка уж и перестал навещать-то меня.

– Хорошо, Алексей, побудьте пока в соседней комнате.

Бугрова-младшего увели, а Малкин вывел на середину и снова посадил перед Гуровым Михаила. Гуров дотянулся до диктофона на столе и нажал кнопку.

– Фонограмма номер один, Михаил, ваша встреча с Волком в кафе «Аэлита» в Щукине. Как раз после того, как у вас работники ГИБДД отобрали машину «Опель» с номерным знаком «С124КО». Слушаем.

И потянулась запись в том виде, в каком ее слушал Гуров вместе с Вадиком Борисовым и Сашей Малкиным в самый момент встречи. Так сказать, онлайн. Михаил сидел, опустив голову, и никак не реагировал.

– Итак, приказы вы с Волком получаете от Зимина, машину оформить на брата велел вам Зимин. Задания особой секретности вы выполняли на этой машине. Более того, за те несколько часов, что ваша машина простояла на штрафной стоянке, ее досконально изучили наши эксперты. Вам потом дадут для ознакомления документы с результатами. Я пока просто перечислю. Есть свидетельские показания, доказывающие факт времени и места, когда в вашу машину садилась Полина Курвихина. С того момента ее больше никто не видел. Кстати, она находится во всероссийском розыске. В этой машине между пассажирским сиденьем и стойкой двери найдена сломанная сигарета со следами женской губной помады и слюны. Курвихина в пьяном виде во время вашей поездки пыталась прикурить, сломала сигарету и уронила ее на пол. Также присутствие в вашей машине гражданки Курвихиной подтверждается наличием ее отпечатков пальцев.

Бугров молчал, глядя в пол. На его побледневшем красивом лице выступили капельки пота. Наконец он разлепил губы и хриплым голосом произнес:

– А я и не отрицаю, что она садилась в мою машину. Спросили бы сразу, я бы и подтвердил. Покатались, а потом я ее высадил. Не помню, кажется, на Садовой и высадил.

– Миша, – ласково заговорил Гуров, – вся ваша гоп-компания тянет на организованную преступную группу, если ты еще не понял. А это каждое из ваших преступлений квалифицирует уже по-особому! У вас же их набирается… Умышленное убийство Курвихина, шантаж с целью захвата бизнеса, кража автомашины, похищение человека. И это еще при том, что я надеюсь найти Полину живой. Если мы найдем ее труп, то ты можешь вполне рассчитывать лет на двадцать пять. А это практически пожизненное заключение, потому что ты оттуда через двадцать пять лет или не выйдешь совсем, подохнув от тоски и злобы, или выйдешь, но немощным, больным стариком с пошатнувшейся психикой и мизерной пенсией. И жить тебе на воле не больше лет пяти. Все, Миша… Тебе отсюда уже не выйти, учти это. Но есть и лазейка – добрая воля спасти Полину. Она жива?

Последние слова Гуров рявкнул таким голосом, что даже Саша Малкин, возвышавшийся осадной башней рядом с Бугровым, вздрогнул от неожиданности. Бугров повел шеей так, будто ее сдавливала веревка…