Найо Марш - Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]

Тут вдруг он осознал, что тучная женщина все еще смотрит на него из полутьмы, и побрел дальше. Очутившись на Каприкорн Плейс, направился прямо к красной кирпичной стене в ее дальнем конце. Через арку в стене можно было попасть в узкий проулок за собором, а по нему на улицу, кончавшуюся в изысканном Плейс Парк Гардене, где высилось величественное здание посольства Нгомбваны.

Мистер Уиплстоун взглянул на красный щит с государственным гербом — зеленым копьем и солнцем — и вспомнил, что начинается важный визит и что посол и все его сотрудники не знают, что и делать, чтоб приготовиться к приезду своею безмерно жизнерадостного президента. За каждым древесным стволом будут видеть заговорщика. Особый отдел поднимет обычную суматоху, и в Министерстве иностранных дел тоже зашевелятся.

«Я рад, что для меня все это уже позади. По крайней мере, я надеюсь», — сказал он сам себе. И понял, что внутри что-то болезненно отозвалось.

Уже больше месяца мистер Уиплстоун жил в своем новом доме. За это время он пообвык, обустроился и успокоился, но ни в коем случае не впал в летаргию. Напротив, смена обстановки заставила его почувствовать себя бодрее. Он вошел и ритм жизни в Каприкорн. «Смахивает на маленькую деревушку посреди огромного Лондона, — записал он в дневнике.

В магазинах встречаешь одних и тех же людей. В теплые вечера здешние обитатели прогуливаются по улицам. Можно посидеть и в „Солнышке в лесу“, найдя там весьма уютное и даже милое убежище».

Дневник он вел уже несколько лет. До тех пор его записки ограничивались сухой констатацией фактов, лишь изредка приукрашенной ироническими комментариями, которыми он был известен на все министерство. Под влиянием нового окружения его заметки разрослись и стали отдавать философией.

Вечер выдался очень теплым. Мистер Уиплстоун держал открытым окно и раздернутой штору. Вечерняя заря заливала багровым светом платаны, выделяя силуэт базилики. В воздухе разливалась волна ароматов из свежеполитых палисадников, сквозь распахнутое окно в комнату проникали мягкие звуки шагов, мешавшиеся с голосами прохожих. Издали долетал приглушенный гул Бэронсгейт, словно создавая фон для здешней дивной тишины.

Потом он отложил перо, извлек монокль и довольно оглядел комнату. Все смотрелось просто изумительно. Его дивная старинная мебель и безделушки под заботливыми руками Чаббов буквально ожили. Ваза рубиново сияла на окне, а от полотна Трой Аллен словно исходил внутренний свет.

«Как же все прекрасно», — подумал мистер Уиплстоун.

В доме царил покой. Он полагал, что Чаббов нет дома, но приходили и уходили они так неслышно, что он и не замечал. Зато услышал, как по металлическим ступеням в полуподвал спускаются посетители. Мистер Шеридан принимал гостей.

Погасив настольную лампу, мистер Уиплстоун встал, размял затекшие ноги и подошел к окну. По улице шли мужчина и женщина, приближаясь к нему через окутанный сумерками сквер. Когда они вошли в пятно света из распахнутых дверей «Солнышка в лесу», на миг стало видно отчетливее. Оба были исключительно тучными, причем женщина показалась ему чем-то знакомой.

Они все приближались, то исчезая в тени платанов, то появляясь снова. Странный порыв заставил его отступить от окна, словно кто-то застал его за подглядыванием. Женщина посмотрела ему прямо в глаза! Совершенно абсурдная мысль, поскольку та никак не могла заметить его за шторой.

Теперь он вспомнил: миссис или мисс Санскрит. И ее партнер? Брат или муж? Скорее всего, брат. Керамисты.

Выйдя из тени, они пересекали освещенную улицу, направляясь прямо к нему. И теперь он разглядел, что это была за гротескная пара.

Мало того, что оба были невероятно тучными, так что вполне могли служить друг другу моделями для их гончарных изделий; они еще были совершенно шокирующе одеты. В наши, можно сказать, весьма свободные времена никаким нарядам удивляться не приходилось. Мистера Уиплстоуна не удивило, что у мужчины были ожерелье, браслеты на руках и ногах и серьги в ушах, что его редкие волосы свисали из-под вышитого тюрбана, как водоросли; и даже не то, что женщина (которой явно было не меньше пятидесяти) разгуливала в гигантских черных кожаных шортах, которые дополняли туника в черную полоску и черные босоножки. Хотя все это само по себе смотрелось чудовищно, но казалось ничем по сравнению с глазами и губами Санскритов; как заметил мистер Уиплстоун, когда они приблизились, у обоих наложены были толстые слои теней и помады.