Алексей Оутерицкий - Операция «Фроттер» Приказано внедриться!

– Вы насчет квартиры что-то хотели сказать, – осторожно напомнил Костик.

– А, точно! – Полковник хватанул стакан, закусил долькой апельсина и продолжил: – Так вот. Учитывая необходимость заботы о молодом пополнении, я принял решение… – Он выдержал паузу и просто, без пафоса, сказал: – Будешь вселяться, короче.

– Спасибо, товарищ полковник! – выкрикнул не ожидавший такого щедрого жеста Костик. От возбуждения он хотел встать, но был остановлен жестом Бугаева. – Неужели настоящая квартира? И мне ничего не придется за нее платить?

– Ничего. Ну, только за свет, газ, воду и прочие коммунальные услуги. Правда, квартира не отдельная, на такую выделенных министерством средств оказалось недостаточно. Это коммуналка, но, как мне доложили, всего с одним соседом. Думаю, уживешься.

– Конечно, уживусь, товарищ полковник! – с энтузиазмом воскликнул Костик.

– Ну, и не следует забывать, что по документам эта квартира все-таки числится как конспиративная, для встреч с агентурой.

– А что это значит?

– Значит, что периодически наши сотрудники будут встречаться на твоей жилплощади со своими агентами. Ничего страшного, просто время от времени тебе будет предлагаться погулять часок на улице, только и всего. Я же со своей стороны постараюсь, чтобы такие встречи происходили как можно реже. Пусть наши опера встречаются со своими осведомителями по каким-нибудь кафе и паркам, как и раньше. А то и вообще не стану им говорить, что квартиру, наконец, выделили. Живи спокойно. Нравишься ты мне, ну что тут поделаешь! – Полковник хватанул еще один стакан и обрадованно уставился на вкатившую тележку медсестру. – Ага, вот и наш ужин приехал…

Костик посмотрел на развалившегося на свободной койке Бугаева, вышел в коридор и тут же наткнулся на спешащую куда-то медсестру.

– Ты куда? – спросила она, остановившись.

– Покурить.

– Смотри, – строго сказала Лена. – Тебе ходить рановато еще.

– Ага, завтра выписывают, а ходить все рановато, – пробурчал Костик, который изо всех сил старался походить на тертого, битого жизнью опера. Он смотрел вслед сестре, пока та не скрылась за углом, затем побрел на лестничную площадку, где стояла специальная скамейка для курения.

Там, говорят, женская душевая, – вспомнил Костик от кого-то услышанное, глядя на обшарпанную стену. И его мысли тут же приняли обычное в подобных случаях направление. Фантазии о женщинах вообще занимали практически все время его бодрствования… Эх, – мечтал, затягиваясь сигаретным дымом, Костик, – хорошо бы сейчас оттуда выбежала красивая, абсолютно голая девчонка. Нет, лучше не совсем девчонка, лучше пусть она будет постарше. Да, точно, такая, лет тридцати, опытная, с мокрыми распущенными волосами и изумительными ногами… «У меня украли одежду, господи, что делать! Мужчина, вы не могли бы мне помочь…» И тогда он… А что, кстати, он? Костик закурил еще одну сигарету. Как любой еще только начинающий курильщик, с чистыми пока легкими, он мог скурить их несколько штук подряд… А он… А он подойдет и накинет на дрожащую от холода женщину свою больничную куртку из пижамного комплекта. Потом обнимет ее… Нет, он стиснет ее грубо за талию, чтобы она почувствовала силу его рук. Точно! Он стиснет ее дрожащее тело и скажет: тебе повезло, крошка, что ты наткнулась на меня, лучшего опера Москвы, пострадавшего при задержании особо опасного. Короче, если ты просто хочешь согреться, носи мою куртку, я не буду в претензии, даже провожу тебя до твоей палаты. Если же ты хочешь любви… Нет не так. Если же ты хочешь настоящей животной любви с настоящим крепким мужчиной, который познал и горечь утрат, и…

Додумать он не успел. Внезапно в коридоре раздалось шлепанье босых ног, и на площадку стремительно выбежала абсолютно голая женщина с мокрыми распущенными волосами и длинными загорелыми ногами. Прикрывая грудь ладонями, она посмотрела на Костика безумными глазами и простонала:

– Мужчина, у меня украли одежду! Господи, кому могла понадобиться моя больничная одежда, и что мне теперь делать!

Из пальцев Костика выпала сигарета. Он таращился на женщину, не в силах сообразить, что ему предпринять.

– Я… ты… если ты хочешь любви с крепким… – Он попытался встать, но ватные ноги не позволили ему это сделать. – Я… животной любви…

Женщина смерила его невидящим взглядом, развернулась и опять убежала в коридор…

Костик брел к своей палате и чувствовал, как сильно дрожат колени. Галлюцинация, – убеждал себя он. Это немудрено. Если человека приложить головой, как приложили меня… Если он, к тому же, выбрасывает в утку назначенные врачом таблетки, если он даже не ест кашу, а просто лежит и смотрит в потолок…