– Что же Вера вас не хватилась? – удивился Гуров.
– К тому и веду! Разговариваем мы с ним неспешно, и тут у него в кармане мой сотовый зазвонил. Объяснила я ему, кто это, почему беспокоится, и, если я не отвечу, Верка сюда прибежит. И тут он… Ой, Лева! Разных я людей в жизни повидала, но таких! Достал он мой телефон, протягивает мне, а сам говорит, да таким голосом, что я от страха чуть не описалась: «Бабка! Ври, что хочешь, но чтобы здесь никого больше не было! Если тебе, конечно, ее жизнь дорога!» Честное слово, никогда в жизни мне не было так страшно! Сказала Верке, что простыла я, с вечера лекарств напилась, вот и заспалась! Так что прийти не смогу, а то еще заражу их всех, пусть она одна уж, без меня управляется. Вернула ему телефон, а он мне на все это: «Спасибо, бабка! Не люблю я без нужды грех на душу брать!» – и дальше меня расспрашивать начал. Смотрю я, парни наверх по лестнице пошли, я им и крикнула вслед: «Только в библиотеку не суйтесь! Там же книги от пола до потолка не только вдоль стен, но еще и стеллажи стоят! Вы же там на год застрянете! Что же мне, по вашей милости, здесь все это время не срамши, не жрамши сидеть?» Они на меня – ноль внимания. А потом парень этот – видно, переговаривались они между собой как-то, меня спрашивает, что в сейфе. И тут меня словно током ударило! Там же не только архив семейный, но и документы на дом да на весь антиквариат, а вот драгоценностей нет – они в банке, в ячейке хранятся, так что хоть за них мне волноваться не пришлось. Вот тут уж я взбеленилась! Обложила его матом с ног до головы и кричу: «Что ж ты, гад, мне говорил, что за чужой вещью пришел? Тебе же документы на дом нужны! А ну говори, кто тебя подослал? Кто решил не мытьем, так катаньем им завладеть? Не получилось купить, так он вас подослал!» Парень даже растерялся, а потом говорит: «Бабка! Остынь! Зачем нам ваши документы? Я тебе русским языком сказал, за чужим мы пришли! Не тронем мы ваши бумаги!» Я еще похихикала, что шиш они этот сейф откроют, а он меня совершенно серьезно заверил, что и не такие открывали. Вот я и потребовала, чтобы если уж откроют, то только в моем присутствии. И что ты думаешь? Отволок он меня к Соньке в комнату, как миленький! При мне сейф открыли! Чтоб у них, паразитов, руки отсохли! Все бумаги с фотографиями аккуратненько просмотрели, а парень меня еще спрашивает, не хочу ли я узнать, что моя хозяйка в завещании написала?
Буркнула я ему в ответ, что на все ее воля, а в свое время я и сама об этом узнаю, если переживу ее, конечно. Так они все обратно в том же порядке сложили и сейф снова закрыли. Парень меня вниз отнес, а остальные там же продолжали возиться. Я напрямик и спрашиваю его: «Ты мне скажи, что ищешь! Может, я знаю! Если говоришь, что это не наше, то и забирайте это, к чертовой матери!» Помялся он, подумал, а потом говорит: «Бабка! Ты случайно не знаешь, твоей хозяйке никто из ее друзей или знакомых ничего на сохранение не оставлял?» Тут я не выдержала и расхохоталась! Больно было смеяться, а остановиться не могу. Хохочу как ненормальная. Он на меня смотрит и ничего не понимает. Успокоилась немного и спрашиваю: «Милок! Ты, прежде чем в этот дом войти, доски мемориальные на стене прочитал? Мы же евреи! Сталиным шуганные! Советской властью пуганные! Да никто из нас никогда в жизни ни от кого ничего на сохранение не возьмет! А если это антисоветчина какая? Или, по нынешним временам, взрывчатка или наркотики?»
– Ну, вы-то не еврейка! – заметил Гуров.
– А воспитывал меня кто? – возразила ему она. – Абрам Моисеевич! Он нас с Сонькой вот с таких лет, – она показала на метр от пола, – учил, что евреев считают всегда во всем виноватыми, поэтому повода лишнего никому давать нельзя! Нужно двадцать раз подумать, прежде чем что-то сказать или сделать!
– Поверил он вам? – спросил Лев.
– Не знаю, – осторожно пожала она плечами. – Спросил только, а не мог ли кто-нибудь что-то незаметно от нас в доме спрятать? Ну, я и объяснила ему, что гости у нас уже много лет одни и те же, новых нет. И в доме они бывают только в столовой и зале, ну и ванной, само собой. Они и в кухню-то не заходят – не по чину им.
– И долго они здесь шуровали?
– К вечеру управились. И вторую половину дома всю облазили, и комнаты нежилые, и ванную с кухней тоже! Меня, кстати, парень этот так на руках в туалет и носил! – рассмеялась домработница, но, тут же став серьезной, добавила: – А на прощанье он меня предупредил: «Бабка! Мы здесь ничего не украли и не сломали. Как видишь, все оставили, как было. Так что считай, что нас здесь вовсе не было. Если хоть кому-нибудь о нас скажешь, ты нам все дело завалишь, и тогда пеняй на себя – я тебя предупреждал!» И ушли они, а я на диване сидеть осталась, все ждала, когда дверь хлопнет, чтобы уж окончательно поверить, что жива осталась. Хлопнула она, да не парадная, а та, что во двор выходит! А потом услышала я, как ворота наши скрипят – ими же давно никто не пользовался. Тут уж я, про все болячки забыв, птицей к окну метнулась, но увидела только, как белая «Газель» из нашего двора выехала, грязью почти по крышу замызганная, в том числе и номер. Вот тебе, Лева, и весь сказ!
Читать дальше