Алексей Макеев - Серийный любовник

Возле контейнера собралась почти вся бригада, новости на «железке» распространяются быстро, а история с загубленной псиной, из-за которой не так давно разгорелся сыр-бор, все еще была свежа в памяти путейцев. Тогда какой-то чудила на букву «м» запер в грузовом контейнере бродячую собаку. Как она туда пробралась, так и осталось тайной, но факт несанкционированного провоза меньшего брата человеческого, вернее, его жестокая и мучительная кончина, ославил бригаду на всю железную дорогу. Повторный казус, да еще так скоро после первого, мог навсегда погубить репутацию Кирика и его парней. И неважно, что состав формируют совершенно другие службы и Кирику те достаются исключительно в опломбированном виде, проморгал убийство псины – значит, отвечай.

– Дядько Кирик, это что ж за напасть такая! – возмущенно пробасил бригадный заводила Санек Котов. – Не успели от первой порции дерьма отмыться, а на нас уже вторую льют?

– Погоди, Санек, бузить. Может, еще не все так страшно, – остановил его Тихон Николаевич. В бригаде он считался старожилом, и к мнению его старались прислушиваться.

– Вот-вот, – поддержал Тихона Дядько Кирик. – Не факт, что ситуация повторяется. Может, просто груз перепутали. Загрузили скоропортящийся продукт вместо холодильника в обычный контейнер, вот он и задохнулся.

– Да ты воздух понюхай. Там, должно быть, пара туш говяжьих сварилась. – Для наглядности Санек с шумом втянул воздух через нос и тут же скривился. – Это тебе не бочки упакованные перепутать. Корова – она ведь в коробок спичечный не влезет.

– Вонь и правда омерзительная, – согласился Кирик. – А пломбы на месте. Странно.

– Что делать будем, бригадир? – задал Санек вопрос, который в данный момент крутился на языке у каждого из бригады.

– Что-что, наряд станционный вызывать. Пусть пломбы вскрывают и выясняют, что за пакость нам погрузчики подсунули, – заявил Дядько Кирик.

– Может, сперва сами посмотрим? – осторожно предложил Тихон Николаевич.

Если бы предложение внес кто-то другой, бригадир и внимания бы не обратил, но Тихон? Раз уж он опасается подлянки, значит, подумать есть над чем. Кирик сдвинул брови, обвел парней суровым взглядом. Те взирали на него с надеждой. Ясное дело, второй раз на посмешище себя выставлять никому неохота. Но и в чужой собственности без санкции копаться перспектива не из приятных. «А, чтоб вас всех! – мысленно выругался Кирик. – Нет, пора на покой уходить. Пока с позором не выставили».

– Пломбы ломать не дело, – начал он размышлять вслух. – От одной проблемы уйдем, на другую напоремся.

– А зачем ломать? Мальчик их аккуратненько подсадит, – выдал все тот же Тихон Николаевич.

– Твой Мальчик подсадит, – проворчал Кирик. – И нас заодно на нары.

Мальчиком в бригаде звали Валентина, мужчину за пятьдесят, но с детским, почти мальчишеским лицом и проворными руками. Валентин был из бывших сидельцев, лет восемь по зонам оттоптал, пока к Кирику не прибился. Сидел за разные провинности, но специализацией своей считал мошенничество. Подделать государственный документ так, чтобы никакая проверка не подкопалась, – это для Мальчика проще простого. Бумага с водяными знаками и без. Личные подписи власть имущих, включая почерк рукописных документов. Голоса и смех. А уж на печатях Мальчик, можно сказать, собаку съел. Для него нет разницы, какой штампик продублировать, хоть гербовый, хоть именной, хоть объемный на сургуче или воске или же на бумажку припечатанный.

Поначалу к Мальчику в бригаде относились с опаской. Все, кроме самого Кирика. Вот он Валентина враз принял, со всеми заморочками и шероховатостями. Что-то он в нем разглядел такое, что позволило уровню доверия до ста процентов подняться. К примеру, тому же Саньку Котову Кирик доверял разве что процентов на восемьдесят без хвостика. Вот и Тихон. Хоть и свойский мужик, а если припрет, подставит любого, лишь бы самому сухим из воды выйти. Для него своя рубаха в любом случае ближе к телу, и он всегда себе на уме. Где-то слово сболтнет, где-то заленится, а иной раз и в открытую от работы откажется, если выгоды не увидит.

Про Мальчика такого Дядько Кирик сказать не мог. Знал, нутром чувствовал: случись настоящая беда, положиться он может только на него, да еще, пожалуй, на Доброхота. Потому и подставлять Валентина ему не хотелось. Кто знает, что они внутри найдут, если сунутся? С остальных-то как с гуся вода, а вот им с Валентином не поздоровится. Кирику – как начальнику, Валентину – как сидельцу. Пока Кирик раздумывал, Мальчик стоял поодаль и молча наблюдал за терзаниями бригадира. В отличие от Доброхота на рожон он никогда не лез, зоновский опыт сказывался.