Алексей Макеев - Двойной дуплет

Все благостное расположение духа, владевшее им на протяжении сегодняшнего вечера, слетело с Евгения, как по мановению волшебной палочки. Нештатные ситуации не предвещали ничего хорошего.

– У нас какие-то проблемы. – Парфенов поправил тугой узел галстука, прошелся вперед и зачем-то критически осмотрел свое отражение в высоком напольном зеркале. – Ничего конкретного он не сказал. Дескать, все при встрече. Но упомянул ментов. И это нехорошо, Женек. Очень нехорошо. Поверь мне, менты – они как стервятники. Слетаются только на запах падали. Если это, не дай бог, связано… Впрочем, ладно. Пошли вниз. Храмов сейчас все расскажет.

Мужчины покинули административный кабинет, прошли влево по длинному, устланному ковровой дорожкой коридору и достигли низкой белой двери с надписью: «Только для сотрудников». Парфенов вынул из кармана связку ключей, выбрал из общего набора нужный и отомкнул им замок. Сразу от двери вниз вела металлическая лестница. Парфенов, а следом за ним и Алексахин зашагали вниз, гулко ступая по сделанным из ребристых прутьев ступеням. Миновав четыре пролета, они остановились еще перед одной дверью, похожей на ту, что была наверху. Ее Парфенов также отпер ключом.

Серебристый «Хундай» Храмова уже был припаркован на противоположной стороне улицы, рядом с высотным панельным домом, растянувшимся почти на половину квартала. Уличные фонари тускло освещали пространство. Местечко с тыльной стороны «Романтика» не пользовалось популярностью среди населения и никогда не было особо оживленным. Храмов дважды моргнул фарами, привлекая внимание подручных. Впрочем, те и сами уже заметили автомобиль шефа и быстро зашагали через проезжую часть.

Парфенов потянул на себя переднюю пассажирскую дверцу, распахнул ее и проворно юркнул в полутемный салон, бок о бок оказавшись с владельцем «Хундая». Мягкий, почти бесшумный хлопок задней дверцы с той же стороны известил Храмова о том, что и Алексахин не стал задерживаться на свежем воздухе, предпочтя ему уютный салон престижной иномарки.

– Добрый вечер, Михаил Владимирович! – вежливо поздоровался он.

Храмов, облаченный в канареечный пиджак и такого же цвета галстук, повязанный поверх бежевой рубашки, мазнул по нему взглядом через зеркало заднего вида.

– Привет, Женя.

Затем он всем корпусом развернулся к Парфенову. В руке у Храмова дымилась тонкая сигара с мундштуком, источая неприятные для посторонних запахи.

– Значит, так, ребятки, коротко излагаю суть образовавшейся проблемы. Ко мне на хату заявились сегодня два полковника из уголовки. Дотошные и неприятные типы…

– Чего им надо было? – нетерпеливо выпалил Парфенов, приспуская боковое стекло со своей стороны.

– Они интересовались Климентьевым. – Храмов блуждал взглядом вдоль улицы, по которой редко проносились машины, а прохожих и подавно можно было заметить только в районе дальнего перекрестка. Вроде бы за их встречей не наблюдал никто из посторонних, что очень устраивало Михаила Владимировича. – Я не перестаю поражаться нахальству этого сукина сына. Он умудряется доставлять нам головную боль даже после своей смерти… И самое неприятное в том…

– Прошу прощения, Михаил Владимирович, – подал голос с заднего сиденья Алексахин. Он слегка нагнулся вперед, и его голова, попав в полосу света, проникавшую в салон автомобиля через лобовое стекло, практически вклинилась между Храмовым и Парфеновым. – Я, может, чего-то не понимаю. Но откуда вообще взялась такая проблема? Откуда появились волкодавы из уголовки? Ведь официальная версия гибели Климентьева – самоубийство.

– Я тоже так думал, Женя. – Храмов тяжело вздохнул. Сигара тлела у него меж пальцев, но за все время с того момента, как подручные сели к нему в машину, он не сделал еще ни единой затяжки. – Но они сказали мне, что теперь у следствия другая версия. Они намерены доказать, что Виктора убили.

– Убили? – Парфенов, казалось, подпрыгнул на сиденье, будто его ужалили в одно место. – Какого черта? С чего такое абсурдное предположение?

Храмов наконец затянулся, выпустил дым за окно, а затем, подумав секунду-другую, швырнул на тротуар и недокуренную сигару. Искры разлетелись в разные стороны. Двумя ладонями Михаил быстро провел по своему пухлому лицу.

– Знаешь, Костыль, сначала я тоже подумал, что это абсурд, но потом… Пока я ехал сюда, мне пришла в голову одна интересная мыслишка. В последнее время Витя много и часто говорил о расширении нашего бизнеса. Советовался со мной по этому вопросу. Возможно, он даже предпринял шаги в этом направлении. Самостоятельно. Или сообщил об этом не только мне. А расширение… – Храмов снова помолчал, неторопливо поглаживая пальцами обод рулевого колеса. – Любое расширение подразумевает под собой обострение конкуренции. И я подумал…