Франк Тилье - Страх

Париж, шестнадцатый округ. Самый богатый в столице.

– Остальные, – приказал он твердо.

Леклюзье покачал головой. Николя испепелил его взглядом:

– Ах ты засранец…

Он уже хотел было вытащить пушку. Тот это почувствовал:

– Вы неважно выглядите. Все еще можно уладить. Не делайте глупостей.

Николя сделал вдох поглубже, унял дрожь и направился к двери:

– Надеюсь, этого хватит. Потому что иначе клянусь вам – я вернусь.

Шарко добрался до Арекито под вечер. Подыхая от усталости, совершенно разбитый, с одеревеневшей правой ногой.

Городишко оказался не больше Торреса, но вполне живой, хоть и затерянный в самой глуши. Вдоль железнодорожных путей лепилось несколько предприятий, среди которых была фабрика по производству велосипедов и впечатляющий завод, где собирали сельскохозяйственные машины.

Франк зашел, хромая, в первое же попавшееся кафе и спросил:

– ¿Miguel Gomez, por favor?

Человек за стойкой знал такого и ответил по-испански. Шарко жестами показал, что ничего не понимает, однако в конце концов все-таки уразумел с помощью других посетителей, немного лопотавших по-английски, что Гомес живет в желто-белом доме примерно в двух километрах от города, если ехать вдоль железной дороги на север.

Он быстро нашел вокзал, простое кирпичное здание с открытыми дверьми и коротким белым шлагбаумом сбоку, позволявшим переехать через пути. Возле него никого не было, а чуть дальше стоял товарный состав. Шарко покинул город и ехал примерно минуту, пока не заметил тот самый бело-желтый дом, окруженный кремовым забором, – маленький бетонный кубик в стороне от дороги.

Ему сразу вспомнились домики из детского конструктора «Плеймобил». Впрочем, и весь город, с его свежепокрашенными вывесками, яркими красками под синим небом, сотнями новехоньких сельскохозяйственных машин из блестящего листового железа, выстроенных рядами на заводской стоянке, точно луковицы на грядке, показался ему ненастоящим.

Сначала он проехал мимо, чтобы убедиться в отсутствии «форда», который его преследовал. Потом развернулся чуть дальше, оставил машину в сторонке, поднялся по небольшому откосу и позвонил в дверь.

Он заметил, как шевельнулась занавеска, услышал какой-то звук внутри, но никто не вышел. Он проявил настойчивость.

– Я французский полицейский. Я от Флоренсии.

Через некоторое время дверь наконец открылась. Перед ним сидел в инвалидном кресле толстый малый добрых пятидесяти лет в двухфокусных очках и с отвисшим двойным подбородком, напоминавшим подклювный мешок пеликана. У него были ампутированы обе ноги. Казалось, будто он внезапно раздулся на своем седалище.

– Что вам угодно?

– Флоренсия погибла.

Его глаза округлились.

– Как?

– Можно войти?

Гомес с явным недоверием смотрел на своего собеседника. Потом выглянул наружу – быстрый взгляд налево, направо – и в конце концов кивком пригласил войти.

– Закройте дверь на ключ.

Тяжелая, защищенная тремя засовами дверь. Комната обставлена скупо, строго функционально. Мало мебели, широкий проход между кухней и гостиной, в которой помещался только небольшой диван.

– Садитесь. Я-то уже сижу.

Шарко поблагодарил и объяснил причину своего аргентинского путешествия. Рассказал о Марио, иначе Нандо, которого разыскал. Рассказал о своем приезде в Торрес, куда завел его след французского журналиста, Микаэля Флореса. О том, как его заперли в подвале Колонии, как преследовали по болоту какие-то типы на лодке. О пуле, убившей Флоренсию. О людях из «форда», проверявших гостиницы и магазины, чтобы его найти.

Гомес некоторое время сидел молча, словно сам нарвался на пулю.

– Они могут и сюда заявиться, чтобы проверить, держал ли я язык за зубами. Насколько вы их опередили?

– Не знаю. Старался ехать как можно быстрее. Они знают, что я ранен.

Гомес подкатил к окну с мобильным телефоном в руке:

– Вы ведь прибыли из Торреса?

– Да.

– Можете описать тех, кто вас преследовал?

– Кремовый «форд-мустанг» начала семидесятых. Их двое. Один лысый, другой длинноволосый.

– Понятно… Я попрошу друга последить за въездом в город. В случае чего у вас будет пять минут, чтобы смыться отсюда.

Он набрал номер, обменялся с кем-то несколькими словами и положил трубку.

– Мой друг уже выезжает. Как только мы с вами поговорим, не мешкайте здесь.

– Хорошо.

Гомес провел своими большими руками по лицу и подкатился поближе к Шарко.