Рут Ренделл - Лицо под вуалью

Бёрден кивнул в сторону двери и произнес, как будто услышал шаги:

– Вот идет Дональдсон.

Это была ловушка, и она сработала. Кэррол повернул голову, и кулак Вексфорда врезался в его челюсть. Ружье выстрелило во время падения, и в комнате с низким потолком раздался чудовищный грохот, похожий на взрыв бомбы у старшего инспектора в саду перед домом, который он так и не смог вспомнить. Фермер перекатился на бок, и ружье выпало у него из рук и затарахтело по плиткам. Куски штукатурки слетели с потолка, с тех мест, куда попала дробь. Теперь повсюду стоял дым и едкий запах пороха, а сбитый с толку пес, переводящий взгляд с одного человека на другого, поднял беспомощный, запрещенный лай. А затем Дональдсон и вправду явился, стуча сапогами по дорожке, и настежь распахнул дверь.

– Что с вами, сэр? – охнул он. – Что случилось?

– Я и не знал, что я такой сильный, – ответил Вексфорд. Он хотел было толкнуть Кэррола носком туфли, но потом передумал и приподнял мужчину за плечи. Рой застонал, и его голова повисла. – Наверное, у нас в машине нет наручников, а?

– По-моему, нет, сэр, – сказал Дональдсон.

– Тогда придется обойтись без них, но я не думаю, что теперь он доставит нам неприятности.

Кэррол был крупным мужчиной, и им пришлось тащить его до машины втроем. Пса заперли на кухне, и Дональдсон, который любил собак, оставил ему миску воды и зайца.

– Вот как можно за полчаса погубить результат многолетнего обучения, – весело сказал он.

В число предметов, лежащих на всех поверхностях в кабинете Вексфорда – в суде их бы назвали «вещественными доказательствами», – входил дробовик Кэррола, испачканный номер журнала «Ким», круговые вязальные спицы номер шесть и кое-что из содержимого карманов убитой женщины. Было нечто удручающее, хоть и почти жалкое, в этой губной помаде в блестящем позолоченном футляре, красной, как пожарная машина. Почти белая пудра с легким блеском была куплена для более молодой и красивой женщины, вроде Лесли Арбел. Чековая книжка совместного счета на имя К. Л. Сандерса и Д. К. Сандерс, которой – по крайней мере, за время существования этой книжки – пользовались только для снятия наличных. Сто фунтов в месяц – вот сколько Дороти Сандерс снимала в течение последних двух лет. Это было немного, это было скромно, но в последние два года ее доход пополнял заработок Клиффорда.

В то утро мировой суд Кингсмаркхэма постановил привлечь сына Додо к суду по обвинению в убийстве и оставил в заключении до суда. Даже Бёрден теперь понимал, что парню не предъявят обвинение в другом убийстве, что он не может быть виновен в смерти Гвен Робсон. Инспектор видел, как Клиффорда увозили в тюрьму предварительного заключения в Майрингхэме перед тем, как они с Вексфордом уехали на Ясеневую ферму, и с тех пор не упоминал о нем. Но теперь он пришел в кабинет Вексфорда и резко заговорил:

– Я чувствовал, что должен встать в мировом суде и сказать, что хочу сделать заявление. Мне следовало признаться, что я несу ответственность – ну, долю ответственности, за то, что сделал этот бедный малыш.

– Бедный малыш? Теперь он «бедный малыш»? Что случилось с твоим хваленым принципом, что жалость надо оставить для жертвы? – Вексфорд читал письмо, время от времени кивая, словно то, что он читал, приносило ему долгожданное удовлетворение. Он морщился от доносящегося из глубины здания непрерывного грохота и треска, и с раздражением посмотрел на Майкла.

– Я во всем подвел его. Мне следовало публично признать свою долю вины в том, что он совершил.

– Ты бы выставил себя на посмешище. Вообрази, как это раздуют те писаки, которых прежде называли прессой, а теперь, по какой-то дурацкой причине, называют средствами массовой информации… Извини. – Телефон Вексфорда зазвонил, и он снял трубку. – Да, да, спасибо, – сказал он. – У вас сохранилась запись в компьютере? Можно мне сделать распечатку? Да… да. Кто-нибудь заедет за ней до закрытия библиотеки. Когда вы закрываетесь? Сегодня в шесть тридцать? Это примерно через час… Хорошо. Спасибо за помощь.

– Что это за шум? – Бёрден чуть приоткрыл дверь, чтобы лучше слышать удары, и когда его коллега пожал плечами, спросил почти без интереса: – О чем был весь этот разговор?

– Об алиби одной женщины. Еще одна деталь точно встала на свое место. Просто все выясняю, исключаю малейшие возможности. Ты помнишь ту бурю, которая разразилась у нас в середине прошлого месяца? Она порвала телефонные провода в Сандиз и на Ясеневой аллее.