Евгений Греков - Женская карта

Поднявшись с койки, он направился в соседний седьмой отряд, где бытовал один знакомый мужик, с которым они прибыли в зону общим этапом. Позавчера он слыхал, как того по селектору вызывали на свиданку, а поэтому чай у него должен быть. В седьмом отряде Дунаев и впрямь разжился царской заваркой. Запарив крепкого зелья, он дал ему основательно отстояться и, плеснув в кружку благоухающего напитка, осторожно и со знанием дела сделал первый глоток.

… По прибытии в лагерь Олегу с самого начала не повезло. При шмоне какой-то прапор разорвал на нём новую шапку (показалось, что в ней затарка); ну он, Дунаев, и обложил его матюгами. В результате получил по хребту дубинкой и схлопотал десять суток ШИЗО, где и познакомился с Усковцом. Там, с дальним прицелом, Олег с ним и разоткровенничался, когда ему стало известно, что в зоне за глаза Демьяна звали ёмко и просто – дурмашина – за непомерную силу, великий рост и достаточную на многие случаи жизни глупость. К тому же язык у Усковца был привязан на месте, так что в целом за эти качества и пал на него дунаевский выбор.

Последний свой срок, но, видимо, далеко не первый, Демьян Иванович получил в райцентре Валеево, куда его занесла нелёгкая после предыдущей отсидки к заочнице Ольге Сверкуновой. В поселковой школе та преподавала анатомию и биологию. Не смотря на интеллигентность своей профессии, девушкой Ольга слыла бедовой и при надобности могла запросто залепить оплеуху любому парню, а без надобности – спрыгнуть с десятиметрового обрыва в холодную воду реки Улуйки. Однако с Демьяном Ольгины замашки имели обратный успех, ибо шуток он не признавал, о компромиссах и вовсе не слыхивал; а когда ей взбрело в голову качать ему права, выбросил её из окна, перед тем не потрудившись его раскрыть. По счастью, та отделалась лёгким испугом, даже не порезавшись о стёкла. На следующий день после случившегося она позволила себе не открыть Усковцу дверь. Демьян её попросту выбил одним ударом, но правда Ольгу трогать не стал, а лишь нашёл во дворе кувалду и разворотил в доме печку до самого основания. «Замёрзнешь, сука, сама прискачешь под моё одеяло!» – сказал он ей на прощание. Но этот срок Усковец схлопотал не за Ольгу. Однажды, изрядно испробовав самогонки, он средь бела дня взобрался на поленницу у поселкового магазина и, расстегнув ширинку, принялся орать: «Ну подходи, падлы, по очереди, пока я добрый!..» А тут на беду свою какой-то там командированный механизатор возмутился таким безобразием и решил стащить распоясавшегося хулигана с поленницы. В результате разборки механизатор оказался в больнице со множественными переломами рёбер и сломанной челюстью, а Демьян – в милом сердцу лагере.

Олегов план Усковец принял безоговорочно и даже согласился на все условия. Впрочем, организатор требовал одного, чтобы его напарник не вступал ни в какие разговоры с администрацией и всегда находился при нём.

…Дунаев уже выпил половину заварки, когда за дверью чифирилки раздался топот и шум, а потом она распахнулась, и в помещение ввалились три прапорщика. В одном из них Олег сразу узнал того, что некогда порвал ему шапку. Контролёр также заприметил заключённого и восторженно заорал на всё помещение: «О, да здесь и корешок мой балдеет!». Вплотную приблизившись к электроплите и наклонившись к дунаевской кружке, он шумно втянул в себя носом воздух.

– Индюху пьём! – безошибочно определил он и заключил: – Нормально живём! Только чтой-то ты сам на сам глотаешь, как гребешок?! – и прапорщик разразился гомерическим хохотом, при активной поддержке своих коллег.

– Дурак ты, Корявый! Хоть маленько фильтруй базар, – беззлобно отозвался Дунаев. Теперь-то он знал, как с тем разговаривать, да и в чифирилке из зэков находился один.

– Я-то и впрямь дурак! – охотно согласился Корявый. – Только я на свободе баб трахаю, а ты здесь свои яйца украдкой шокируешь! Ха-ха-ха! – но тут же и обрывая смех, прапорщик забрался в карман своих брюк и выложил на скамейку перед Олегом горсть карамели. – Подлечи-ка малость печёнку, а то позеленеешь от чифиря!

– Благодарю, – не стал отказываться Дунаев от неожиданно подвалившего угощения, однако не удержался, чтобы не съязвить, глядя на некрасивого контролёра: – А бабы-то на свободе дают?

– Ха-ха-ха! – неподдельно развеселился Корявый, – Конечно дают! – и, чтобы не остаться в долгу, объяснил: – Вам мамаши и сёстры всякие деликатесы с воли везут, а в зоне они не положены. Или забыл? Вот! – он извлёк из внутреннего кармана кителя две плитки шоколада и покрутил ими перед носом заключённого. – Сегодня вечерком любой подарю и весь вопрос. Держи! – и он к полнейшему Олегову удивлению сунул ему одну шоколадку прямо в нагрудный карман робы.