Блейк Пирс: Мотив для убийства

Пока испытания не закончились и она не вернулась к обычной жизни, Эйвери вынуждена была принять тот факт, что больше не является защитником, спаситилем беспомощных, а стала всего лишь пешкой в слишком сложной игре, где ничего нельзя было изменить.

– Жизнь – сложная штука, – произнесла она. – Сегодня ты думаешь, что все знаешь, а завтра завеса открывается и все меняется.

Он кивнул:

– Говард Рэндалл, – сказал Рамирес, показывая, что понимает, о чем идет речь.

Это имя вернуло ее в реальность – холодный воздух в машине, ее положение, их местонахождение в городе. Уже давно никто не произносил это имя вслух, особенно при ней. Она почувствовала себя беззащитной и уязвимой, сжавшись и сев повыше на сиденье.

– Извини, – сказал он. – Я не имел в виду…

– Все хорошо, – ответила она.

Вот только ничего хорошего тут не было. После Говарда все и закончилось. Ее жизнь. Ее работа. Ее здравый смысл. Быть адвокатом, мягко говоря, довольно сложно, и именно он был тем, кто должен был помочь ей. Гениальный и всеми уважаемый профессор Гарвардского университета, простодушный и добрый человек обвинялся в убийстве. Спасение Эйвери пролегало через его защиту. На этот раз ей предстояло сделать то, о чем она мечтала с детства: оправдать невиновного и сделать все, чтобы справедливость восторжествовала.

Но этого не произошло.

Парк уже был закрыт для посещения.

Два полицейских в штатском остановили машину Рамиреса и указали ему съехать с главной парковки и свернуть налево. Не считая копов, которые явно были из ее отдела, Эйвери заметила несколько патрульных.

– Почему они здесь? – спросила она.

– Их штаб-квартира находится на этой улице.

Рамирес остановился и припарковался рядом с патрульными машинами. Немалую часть площади огораживала желтая лента. Новостные фургоны, репортеры, камеры, кучка спортсменов, которые обычно бегают по парку, а также просто посетители столпились за лентой, пытаясь увидеть, что происходит.

– Не заходить за ленту, – произнес полицейский.

Эйвери показала значок.

– Убойный, – ответила она. Это был первый раз, когда она фактически признала свою новую позицию и ощутила чувство гордости.

– Где Коннелли? – спросил Рамирес.

Полицейский указал в сторону деревьев.

Они пошли по траве. Слева простилалось бейсбольное поле. Перед деревьями снова появилась желтая лента. Под густой листвой пролегала пешеходная дорожка, которая шла вдоль реки Чарльз. Перед скамейкой стоял полицейский с судмедэкспертом и фотографом.

Эйвери старалась избегать общения с теми, кто уже был в курсе дела до нее. За многие годы она пришла к выводу, что социальное взаимодействие лишь снижает ее внимание, а все вопросы и формальности, которыми она обменивается с другими, влияют на ее точку зрения. Это, к сожалению, также влекло за собой презрение всего отдела.

Жертвой являлась молодая девушка, помещенная на скамейку запасных. Она явно была мертва, хотя, если исключить синеватый оттенок кожи, ее положение и выражение лица, то любой прохожий, скорее всего, с первого раза даже не понял бы, что что-то происходит не так.

Руки девушки, на которые она опиралась подбородком, были уперты в скамью, словно она ожидала своего возлюбленного. На губах застыла озорная улыбка. Ее тело было повернуто таким образом, будто она сидела до этого, а затем резко встала, чтобы рассмотреть кого-то или просто тяжело вздохнула. На ней было желтое летнее платьице и белые шлепанцы. Красивые каштановые волосы струей спускались по левой стороне. Ноги были скрещены, а пальцы слегка упирались в дорожку.

И только глаза жертвы выдавали ее мучения. Они излучали боль и недоверие.

Эйвери снова услышала в голове этот голос, голос старика, который мучал ее кошмарами. Говоря о собственных жертвах, он как-то спросил ее: « Кто они? Просто сосуды – безымянные, безликие сосуды, которые пытаются найти цель. Таких миллиарды».

Она ощутила прилив злости, которая родилась в ней во времена, когда она была беззащитна и унижена, когда вся жизнь была разрушена.

Эйвери приблизилась к телу.

В качестве адвоката она была вынуждена изучать бесконечные отчеты судебных экспертиз, фотографии коронеров и остальные данные, относящиеся к делу. Ее образование в качестве полицейского значительно улучшилось, когда она осматривала жертв самостоятельно и могла делать собственные, более независимые выводы.