Михаил Попов - «Нехороший» дедушка

Ах, вот оно что! Мне стало жалко директора, я взял трубку его телефона и положил на рычаг – что я еще мог для него сделать? По моему ощущению, нам было пора сворачивать свою самодеятельную инспекцию и тихо отваливать в ночь. Но у Пятиплахова был совершенно другой план.

– А пойдемте туда? – предложил он.

– Куда? – испуганно покосился на него Модест Михайлович.

– Посмотрим на вашего пленника, посмотрим на ваши капсулы.

Мне было очень неловко за генерала. Мы и так уж загостились.

Модест Михайлович попытался возражать – мол, он волнуется, и ему хотелось бы присоединиться к поискам. Дочь куда-то убежала из дома, и сердце его не на месте.

Генерал скорчил мгновенную гримасу и дернулся, кажется, ему с трудом удавалось держать себя в рамках приличия. Я перестал его понимать.

– Вам лучше оставаться на своем посту. Во-первых, вы вряд ли сможете помочь в поисках. Есть и второе соображение: ваша дочь рано или поздно сама явится сюда.

– Ко мне? Исключено! Она считает меня чудовищем, я занимаюсь, по ее мнению, жуткими вещами. Я…

– Сюда, но не к вам.

– ?

– Вы же сами сказали, что здесь лежит этот парень – лидер их шайки.

Модест Михайлович захлопал глазами, он быстро все понял.

– Идемте!

Мы спешно спустились на первый этаж.

– Я бы на вашем месте запер кабинет, – сказал генерал.

– Разумеется.

Я был рад – что-то затеялось. И без моего прямого участия. Можно отложить всю свою головную кашу на потом, конкретное дело снимает с повестки абстрактные переживания. Я торопливо шел по коридору за этими двумя озабоченными господами в почти расслабленном, хотя и очень подавленном состоянии. И не отказался бы сейчас от какой-нибудь таблетки или освежающей процедуры.

Они о чем-то деловито переговаривались. И вот мы уже снаружи, под тихим мартовским дождем, фонари маленькими радугами отражаются в мокром асфальте. Сильно и неприятно пахнут голые мокрые кусты, растущие вдоль дорожки. Небо – огромный пласт влажной черной ваты. Возможно ли, чтобы оттуда явилась угроза нашему миропрядку? По крайней мере – не сию минуту!

Медсестры встретили шефа у входа. Было видно – волнуются. Модест сразу погнал всех к палате нового пациента. Стали пялиться сквозь прозрачную дверь.

– Спит! – доложила сестра, дававшая таблетки.

– Надо войти проверить! – сказал генерал.

– Не дай бог проснется, – отмахнулся директор.

Я вспомнил Ипполита Игнатьевича, он лежал в такой же палате. Очень похоже лежал.

Мы всей гурьбой прошли на пост.

– Почему камеры не включены? – строго спросил Пятиплахов.

– У нас нет камер, – вздохнул директор, – у нас все-таки не режимный объект. Тут всего два коридора к тому же.

– Сэкономили, – неодобрительно пробурчал генерал. – Ладно, показывайте дальше. А вы, – обратился он к медсестрам, – все же пробегитесь по коридорам.

Модест Михайлович хотел было что-то возразить, но ему трудно было собраться с мыслями, а Пятиплахов продолжал:

– Нам все равно отсюда уходить нежелательно. Рано или поздно ваша дочь придет сюда вызволять своего… даже не знаю, как сказать, чтобы не задеть.

Пресловутые капсулы произвели на меня огромное впечатление одним своим внешним видом. В них чувствовалась огромная разумная мощь, внешнее их оформление впечатляло, как вид очень дорогой машины – «бугатти» или «мазератти». Когда смотришь на нее – понимаешь, что вся эта роскошь не просто так, а с большим значением и смыслом.

Они стояли острыми никелированными носами друг к другу, словно встретившись на великосветском рауте, и оставались явно довольны встречей.

Генерал обошел их кругом, он был возбужден, похоже даже разрываем некими предвкушениями, потирал руки и оскаливался.

Директор посматривал на часы, хотя что они могли ему сказать, кроме того, что вокруг ночь.

– А знаете что? – спросил он вдруг.

– Что? – поинтересовались все мы, даже медсестры, как раз вернувшиеся из рейда по коридорам. Генерал мигнул им – пока свободны. Девушки поглядели на директора, но он никак не отреагировал на то, что командование в данной ситуации переходит к другому человеку, и удалились.

– Так вот, – начал Пятиплахов, шумно вдыхая и выдыхая воздух. Модест смотрел на него почти затравленно. – Да не волнуйтесь вы так. Насколько я понимаю в литературе, дочь ваша не только член этой организованной, так сказать, организации, но и подруга лидера.

Эта последняя правда добила директора, он приложил лоб к холодному никелевому боку одной из капсул.