К.Миль - Три главные темы человечества

– В целом, все.

– С ума сойти, я столько вопросов задала, а ответов – чуть!

– Ну извини.

– Расскажи мне еще что-нибудь об этом, что сможешь.

– Не знаю, я уже рассказала все, что могла. Скажем так, оно влияет на предметы в доме. Не на людей, но на предметы.

– Ну они отсыревают или что? Плесенью покрываются? И потом эта плесень осыпается в виде предмета? Типа поэтому надо среди кучи чемоданов из плесени надо найти настоящий?

– Ну нет уж, что за бред! Столько плесени! Мы бы давно в пенициллин превратились все!

– Ну а что такого может происходить с предметами в частном доме… Погоди, а оно… Ну, ты понимаешь…

– Что?

– Ну, оно естественной природы?

– Да как сказать.

– В смысле, что-то мистическое? Какое-то привидение прикалывается или типа того?

– Ну, кстати! Вполне может быть, ха-ха.

– Подожди, правда? Какой-то полтергейст?

– Мы не знаем, что это такое.

– Страшно, очень страшно, да? А-ха-ха-ха! Но это такое, ненормальное, да?

– Я тебе это сразу сказала.

– Ничего себе! Я просто слышала истории про барабашек от разных, но вполне вменяемых людей, типа это на самом деле есть, но как я поняла, это очень зависит от самого дома. Где-то они есть, и очень такие активные, а где-то… Ну то есть, они есть везде, просто где-то тихони, а где-то вот прям очень шальные.

– Может быть, просто то, о чем ты говоришь, я об этом тоже много раз слышала, но там проявления совершенно разные же бывают, а у нас всегда одно и то же.

– То есть, я возможно права насчет того, что это такое в своей сути, но не понимаю пока, что конкретно там у вас происходит?

– В данном случае причина может быть какой угодно. Мама называет это послушай, у меня уже голова болит. Я наверное, все-таки вышлю им денег, когда со мной галерея расплатится.

– За скульптуру с ножницами?

– Это инсталляция.

– Ну да, конечно. Много должны?

– Ты своими пухлыми сиськами за неделю столько не поднимешь.

– Уж конечно! Так что ты там говорила про маму, как она это называет?

– Да неважно, бредни.

– Ну скажи.

– Она называет это проклятьем.

– Круто! То есть вы даже не знаете, это проклятье дома или семьи?

– Нет.

– И никто кроме вас троих это не видел?

– Нет.

– А к гадалкам ходили?

– Да.

– И что они сказали?

– Что деньги надо из дома вынести.

– Ха-ха-ха, ловко! А священнослужители? Приглашали? Что говорят?

– Нет, мама сказала не поймут.

– Ха-ха-ха!

– Чего ты ржешь. Мама сказала, что они больше государственный орган, нежели духовное учреждение. Ну типа как не пойдешь же на эту фигню в прокуратуру жаловаться.

– Она не верующая?

– Верующая, как уж нет. Просто немного разочарованная в этом всем, но она верит, и часто ходит, и старается соблюдать какие-то основные вещи.

– Слушай, у меня уже мозг сейчас сломается, что там у вас за хрень такая!

– Поэтому не стоит вообще говорить об этом.

– Слушай, а вот оно началось после твоего рождения, ты сейчас живешь одна, в другом месте, оно тебя не преследует?

– Нет. Я очень боялась, что здесь начнется то же самое, но вот уже сколько лет, и все тихо.

– Значит, оно все же к дому привязано?

– Не знаю, может быть. Короче, будь у меня деньги, я бы просто купила другой дом или квартиру, не знаю, а этот – сожгла бы до тла, чтобы осталась просто заброшенная обгоревшая земля, которую никто не продаст, никто не купит, никто ничего не построит, и никто больше не поселится. Продать его как есть и просто переехать – не вариант.

– И ты бы даже заработала эти деньги, но сиськами обделили, да?

– Ой, все. Короче, я отправлю им денег. Мне страшно, конечно, вдруг мама скажет, что я тварь, и швырнет назад в лицо. Сейчас у меня хотя бы теоретически семья есть, а если я покажусь на горизонте, что будет? Не хочу остаться одинокой псиной.

– Ну во-первых, как она их тебе швырнет? Почтальон конвертом в тебя запустит? Отправь деньги сестре, она явно по тебе скучает. Ее письмо, вон, немножко даже отдает… чем-то совсем не сестринским.