Франк Тилье - Жил-был раз, жил-был два

— И осталось.

— Но это был не он, Габриэль, он работал, когда все случилось. Мы прошерстили всю его жизнь, его дом, каждый квадратный сантиметр сада, подвала, и все безрезультатно. Что стало с Жюли? Почему она? Кто такая эта Ванда? Никто не знает. Ты представить себе не можешь, как мне было грустно, когда в пятнадцатом году ассоциация распалась. Джефф не хотел больше исполнять функцию секретаря, ты был слишком далеко, у нас четверых, тех, кто продержался до конца, больше не осталось ни сил, ни желания. Искать было уже нечего. И надеяться не на что. Целых семь лет… Я ушла на пенсию с грузом этого поражения. Жюли была моей крестницей. Нет ничего хуже для жандарма, чем оказаться отстраненным от дела и жить с этим до конца дней…

Габриэль подошел и присел рядом с Соленой, приобняв ее за плечи. Он всегда питал к ней нежную привязанность. На подоконнике мурлыкала старая кошка.

— Я знаю, что ты сделала все возможное, Солена. Тебе не в чем себя упрекнуть.

Женщина опустила глаза. Габриэль почувствовал под рукой, как напрягся ее затылок.

— Есть еще что-то, что я должен знать?

Она подошла к окну, взяла кошку на руки и ласково ее погладила.

— Две вещи. Первая произошла за несколько недель до того, как я вышла на пенсию, в конце августа этого года. Ты связался со мной, чтобы попросить порыться в FNAEG [23] FNAEG ( фр. Le Fichier National Automatisé des Empreintes Génétiques) — Национальная база генетических отпечатков. и выслать тебе мейлом графики, отражающие ДНК-профиль Жюли и другой молодой женщины, Матильды Лурмель.

— Генетические профили? Зачем?

— Ты ничего не захотел мне сказать… Чтобы не втягивать меня, как ты выразился. Что-то странное было в твоем голосе, вроде страха, и это давило на меня даже на расстоянии. Ты явно что-то нарыл, и это что-то привело тебя в Брюссель. Обещал все мне объяснить, когда закончишь.

— Что? Что я должен был закончить?

— Представления не имею. Поначалу я отказалась давать тебе профили. Доступ к генетическим данным отслеживается, а мне не нужны были проблемы. Но в конце концов я тебе перезвонила через несколько дней. Я это сделала и ради Жюли, и ради тебя.

— Почему Матильда Лурмель? Кто это?

— Я посмотрела в Интернете. Она одна из исчезнувших. Ей было двадцать лет, жила в Орлеане. Все случилось в две тысячи одиннадцатом. В один прекрасный день она просто испарилась и никогда больше не подавала признаков жизни.

— Как Жюли.

— Да, как Жюли. И это все, что я знаю. Могу только сказать, что ее имя даже не мелькало нигде в нашем расследовании, и я решила не копать в этом направлении, чтобы не привлекать внимания.

Габриэль ничего не понимал. Зачем ему понадобились ДНК-профили дочери и какой-то незнакомки? Какой прок от этих графиков, которые сами по себе мало что значат и к тому же совершенно неудобочитаемы? И что он делал в Брюсселе? Несомненно, это как-то связано с серым «фордом», украденным двумя шпаненками в Бельгии. Но как бы то ни было, просьба, с которой он обратился к Солене, возникла не на пустом месте: он наверняка взял серьезный след.

— Ты говорила о двух вещах. Какая вторая? — напомнил он.

— Да, да. Меня так давно подмывало все тебе рассказать, но… ты бы вломился сюда в своих сапожищах и уж точно пустил бы по ветру финал моей карьеры. Поль меня в асфальт укатал бы. Короче, сегодня он пусть делает что хочет, мне теперь плевать. И потом, дело уже четыре года как закрыто… Может, с точки зрения правосудия все и закончено, но ты-то здесь, сидишь передо мной, со своей слоновьей памятью, так что…

Габриэль выбрался из кресла, затаив дыхание. Солена смотрела на отражение его силуэта в оконном стекле. Мотнула подбородком в сторону города внизу:

— Видел эту тучу птиц и бойню той ночью? Я спустилась поглядеть на трупы, это ж просто безумие какое-то. Сразу подумалось о десяти казнях египетских, «Я наполню Египет лягушками». Исход, глава восьмая, стих два… А другой отрывок из Библии наводит на мысли о Содоме и Гоморре, городах, разрушенных огненным дождем за грехи их жителей. Может, Господь решил наслать кару на Сагас, чтобы наказать за трагедии, которые здесь разыгрались.

Кошка мурлыкала. Мягкое тепло обволокло Габриэля. Алкоголь, включенный на максимум обогреватель и мистические разглагольствования Солены… Она всегда была верующей и каждое воскресенье ходила в церковь.

— Это розовые скворцы, — кажется, они прилетели из степей Украины. Они устраиваются на ночь в окрестностях города, чтобы уберечься от хищников, перед тем как отправиться напрямую в Испанию. Я в жизни не видела такого явления. Они все кружат и кружат, иногда даже похоже на торнадо. Банди целыми днями их разглядывает. Вчера он буквально слюной изошел. Наверняка его с ума сводит, что у него нет крыльев.