Франк Тилье - Жил-был раз, жил-был два

За спиной его бывшего коллеги рядом с окном, выходящим на Блок-хаус, на пустой белой доске россыпь магнитиков. Габриэль заметил в лотке стопку фотографий, перевернутых изображением вниз: их наверняка сняли перед его приходом. Он положил папку с досье на деревянный стол.

На сидящем напротив Поле был уставной темно-синий свитер, на плечах ярко выделялись погоны с нашивками. Посмотрев, как тот снимает очки, Габриэль невольно подумал об усталом бюрократе. Жандарм из прошлого, живчик с блестящими глазами, больше не существовал.

— Я поговорил утром с твоим неврологом, — сразу перешел к делу Поль. — Выходит, твоя проблема с памятью — не выдуманная хрень. Самая дикая история, какую я когда-либо слышал. Ну, если не считать дождя из птиц, которая в своем роде тоже бьет все рекорды.

— Ты все-таки решил сунуть нос в больницу. Тронут доверием…

— Ты меня знаешь, а люди не меняются. Я должен был понять, что именно с тобой случилось. Эта психо-какая-то амнезия… Просто… поразительно.

— Да уж, поразительно. Лучше скажи мне, что ты знаешь о Ванде Гершвиц.

Поль встал налить себе воды. Предложил Габриэлю, тот отказался, вернулся и снова устроился в своем старом кресле на колесиках. Разломил ампулу с витамином D, вылил ее содержимое в стакан с водой.

— Ванда Гершвиц… Ну конечно, ты всю ночь читал копию досье. Я так и думал, что, заполучив ее, ты явишься с кучей вопросов. Черт, это же старая история. Я даже не помню, о чем ты говоришь.

Габриэль присел на стол, наклонившись вперед. Настенные часы под потолком показывали ровно два.

— Я освежу тебе память.

— И это говорит человек с амнезией…

— Девятое апреля две тысячи восьмого: в тот вечер я пришел выяснить личности постояльцев гостиницы «У скалы», которые жили там между пятым и девятым марта. В списке была Ванда Гершвиц, которая занимала один из номеров с двадцать четвертого февраля и до дня похищения моей дочери, восьмого марта. Пятнадцать дней в этой крысиной дыре, оплата налом…

Поль отпил воды с апельсиновым вкусом, впечатленный памятью того, кто вроде бы ее потерял.

— Проходит больше шести месяцев, пока наконец не начинают разбираться с содержимым моего блокнота, раз других ниточек не остается. Предстоит отыскать одного за другим всех приезжих, находившихся в Сагасе в момент исчезновения Жюли, проверить каждого по картотеке правонарушений в надежде, что где-то замигает красная лампочка… И тут попадается эта Ванда Гершвиц, которой не существует в природе. Выдуманная личность.

Поль кончиками пальцев подтолкнул досье к Габриэлю:

— Мы ничего не нашли, и ты это знаешь. Я уверен, что в глубине души ты знаешь. Управляющие не вспомнили эту женщину. Да и не могли они столько времени спустя, притом что гостиница постоянно полна! У Гершвиц нет ни возраста, ни лица. Обычная клиентка среди многих других, которая просто назвала чужое имя. Такое часто случается в подобных заведениях. Люди, которые по разным причинам не желают оставлять своих следов.

Габриэль открыл досье и ткнул в фотографию серого «форда»:

— Перейдем к следующей части. Серый «форд» с фальшивыми номерами проезжает по ведущей из Лиона автостраде в четырнадцать часов сорок восемь минут. Он же двигается в обратном направлении ровно через три часа. Моя дочь внутри.

— Это всего лишь предположение. Мы так и не нашли доказа…

— Я прочел: были проверены все записи дорожных пунктов в районе Сагаса за два предшествующих похищению месяца. Мы угробили уйму времени и не нашли ни малейших следов этой тачки. Тогда откуда водитель знал про паркинг? Жюли начала тренироваться в тех местах за несколько недель до происшествия. Как похититель мог оказаться на подъеме к Альбиону, свернуть на дорогу, ведущую на паркинг, и застать там мою дочь, если не знал, где и когда ее можно найти? Лучшего места в разгар дня не подыскать, если не хочешь, чтобы тебя увидели. Тот или те, кто совершил похищение, знали привычки Жюли лучше меня. Они заранее подготовились, Поль.

Он упер указательный палец в стол:

— Два очевидных варианта: первый — Эдди Лекуантр. Он работал в гостинице, общался с Жюли. Согласно отчетам, парень — одиночка, все его телефонные разговоры ограничивались матерью и сестрой. В его компьютере пусто, никаких нарушений за все годы после тюрьмы, ни единой жалобы клиентов. Nada [21] Ничего (исп.) . .

— Ты прекрасно подытожил ситуацию. Лекуантр был clean [22] Чист (англ.) . .