Франк Тилье - Жил-был раз, жил-был два

— А у тебя не было никаких осложнений с бельгийскими копами? — спросил Поль. — Они к тебе так и не заявились?

— И не заявятся. А что они теперь могут найти? Склад «Содебин» загадочным образом сгорел через пару недель после пожара в пластинариуме.

Поль бросил на Габриэля взгляд без тени укора:

— Каждый божий день меня мучает желание рассказать правду Коринне. Чтобы она знала…

— То, что я видел и сделал в Польше, рассказать невозможно.

— Знаю. Но это трудно.

— Мне тоже трудно. Я дорого заплатил за правду. «Играющая в шахматы» до сих пор будит меня каждую ночь.

— У каждого из нас свои призраки.

Форель выпрыгнула прямо перед ними, словно дразня. Поль отследил глазами, где она исчезала в быстрых певучих водах.

— Ну а вообще, как ты сейчас живешь?

Габриэль вздохнул:

— Занимаюсь матерью. Пока перебиваюсь случайными подработками в ожидании, когда подвернется что-нибудь получше. Езжу в Орлеан как минимум раз в две недели.

— В Орлеан? — Глаза Поля блеснули. — Только не говори мне…

— Пока все очень хрупко, только-только зарождается. Но она милая женщина. Правда, надо будет отвадить ее от бутылки. Пока не совсем получается, но стоит постараться.

Поль задумался, прикидывая, что принесет будущее подобной паре. Но Габриэлю невозможные вызовы были необходимы как воздух, в них и заключался смысл его существования. Полный сочувствия, он хлопнул его по плечу:

— Это здорово, Габриэль. Рад за тебя.

Они поболтали еще около часа и прикончили пиво, сидя рядышком, как два давних друга, разглядывающих мир. Потом попрощались. Может, это было действительно «прощай»… Вероятно…

Голова Габриэля кружилась, когда он вернулся в номер. Он слишком много выпил. Рухнул на кровать, сжимая подвеску дочери в руке, и почти мгновенно заснул.

Телефон зазвонил почти в одиннадцать вечера, заставив его подскочить. Он повернулся на бок и снял трубку с аппарата на прикроватной тумбочке. Это была Жозиана Лурмель. Ей было плохо, говорила она глухо, запинаясь. Она рыдала в полной прострации. Габриэль пообещал, что будет у нее еще до рассвета. Взял свою дорожную сумку, которую даже не открывал, проверил, ничего ли не забыл, и покинул номер 7. По дороге бросил ключ в корзиночку на стойке.

Из своего старого «мерседеса» на паркинге бросил последний взгляд на гостиницу «У скалы», на ее тусклую вывеску, освещенную его фарами, и пустился в дорогу. Сагас остался у него за спиной. Его крошечные огоньки подрагивали в зеркале заднего вида, пока не исчезли за грядой скал, словно кто-то задернул занавес. Он не будет скучать по этому проклятому городу.

Десять минут спустя Габриэль выехал на автостраду, по дороге встретившись с другим «мерседесом» на подъезде к контрольному пункту. Подкрутил громкость радио под циферблатом часов, высвечивающим: 23:11. Под насыщенные звуки «Highway to Hell» [84] «Дорога в ад» (англ.) — студийный альбом австралийской рок-группы «AC/DC», выпущенный в 1979 году. группы «AC/DC» он углубился в ночь.

Дорогой читатель,

ниже вы найдете копию оригинальных страниц окончания «Последней рукописи» — такими, какими они вышли из-под пера Калеба Траскмана и были найдены Полем в шале Давида Эскиме. Вы увидите буквы, обведенные Эскиме на предпоследней из них, и вы, конечно же, заметите кое-какие ошибки или неудачные обороты, поскольку речь идет о рукописи, которая никогда не редактировалась и не издавалась.

Если вы еще не читали «Последнюю рукопись», я вам горячо советую сделать это, прежде чем ознакомиться с нижеследующим фрагментом. Разумеется, этот финал объясняет многие ключевые моменты всей истории, и если вы раскроете его для себя до того, как погрузитесь в неоконченный роман Калеба Траскмана, то испортите себе все чтение.

Зато после прочтения «Последней рукописи» у вас будет выбор между двумя финалами: этим, жестким, холодным, не допускающим разночтений, написанным настоящим автором, или другим, более размытым, но не менее блистательным, предложенным его сыном Жан-Люком Траскманом. Выбор за вами. Белое или черное…

Да, и еще одна последняя мысль, прежде чем я вас оставлю. Калеб Траскман любил скрывать загадки в горизонтальности фраз, играя иногда с начальными буквами каждого слова или с самими словами. Но если бы пришлось применить эту хитрость к первым словам глав всего романа, разве осталось бы, что разгадывать? В этом, возможно, ответ на вопрос, который зададут себе самые прозорливые из вас по окончании чтения. Ваш ход.