Франк Тилье - Жил-был раз, жил-был два

Жан-Люк Траскман не сводил глаз с шахматной доски. Словно на автомате сделал ход. И больше не двигался, обхватив голову руками.

— И что теперь будет?

— А теперь мы сделаем то, что должны были сделать с самого начала. Зададим вам все необходимые вопросы и обыщем этот ненормальный дом. Как минимум одну молодую женщину здесь держали в заточении. Где-то здесь она находится и сейчас, пусть даже давно мертвая. И если придется снести до основания эту халупу, чтобы найти ее труп, гарантирую, что мы так и сделаем.

Без единой остановки Габриэль мчался, все дальше углубляясь в извивы бельгийского деревенского пейзажа. Немного не доезжая до Монса, в нескольких километрах от границы с Францией он свернул на неосвещенные, теряющиеся в ночи проселочные дороги. Через полчаса после того, как он покинул дом Паскаля Круазиля, пошел дождь. Крупный дождь, капли которого, как гравий, бились о ветровое стекло, заставляя удвоить внимание, несмотря на работающие вовсю дворники. Габриэль доверился указаниям GPS. Нервная усталость грузом давила на плечи, электрическими разрядами простреливая затылок, но внутри его горел огонь. Времени отдохнуть будет полно потом.

Его будоражили открытия последних часов. Он заметил, что чем дальше продвигался в расследовании, тем больше возникало вопросов. Какая связь объединяла Калеба Траскмана и Анри Хмельника? Оба художника отличались особым влечением к патологии. Но о чем именно шла речь? Был ли Круазиль в курсе действительного происхождения полотна, которым владел? Габриэль снова натыкался на стены. И утекшее время играло против него. Это сводило его с ума.

Синтезированный голос GPS велел ему свернуть налево, на дорогу, которую он различил только в последний момент. Еще через километр фары высветили высокое ограждение из колючей проволоки по обе стороны от раздвижных решетчатых ворот, также усиленных острыми шипами и лезвиями, ясно свидетельствующими, что любопытным советуют держаться подальше. На щите с символом химической опасности значилось: «Опасная зона, закрытая и под наблюдением / Частная собственность / Проникновение категорически запрещено под угрозой уголовной ответственности».

Габриэль остановил машину, уткнувшись в конец дороги, и врубил дальний свет. Из-за потоков воды он все равно не мог ничего разглядеть, но осознавал, что прибыл в никуда, вернее, затерялся среди полей. Ни единого огонька на горизонте, ближайшие признаки цивилизации не менее чем в десяти километрах. Вокруг все мертво. Растительность самым беспорядочным образом заполонила это место, прорастая даже сквозь трещины в асфальте.

Он застегнул молнию на куртке до самого подбородка и нырнул в хаос. Попытался отодвинуть решетчатые ворота, но они были заперты на огромный висячий замок в форме буквы «U». Разглядел его поближе и не нашел ни малейших признаков ржавчины в отличие от металлической сетки и колючей проволоки на створках ворот. По другую сторону он едва различил змеистые трубы и внушительный черный силуэт складского ангара.

Он пошел направо вдоль ограды, хлюпая ногами по грязи и подставив щеки под струи ледяной воды. Что он здесь делает? Поначалу он так воодушевился, но ведь содержимому дневника уже больше двенадцати лет. Больше нечего искать на этом старом, давно заброшенном складе.

Однако он продолжил, движимый силой, природу которой не мог себе объяснить. Он понадеялся найти какую-нибудь брешь, место, где металлическое плетение дало слабину или продырявилось, но напрасно. Перелезть тоже не представлялось возможным, так как здесь была использована колючая проволока с двусторонними лезвиями — с остриями, способными вскрыть вам вены, как та, которой ограждают военные объекты, — и шла она плотными пучками в двух метрах над ним. Тогда он достал из багажника «мерседеса» домкрат и как безумный начал бить по замку. По позвоночнику прошла судорога от силы ударов.

Он уже подумал, что ничего не выйдет, но через несколько минут замок наконец поддался. Габриэль содрал всю кожу на ладонях. Он подставил руки под струи дождя, чтобы утишить боль, пошел погасить фары и проник на территорию склада. Миновал давно покинутую сторожевую будку и двинулся мимо высокого арочного ангара. Чуть дальше возвышались четыре вертикальных цилиндра, похожие на готовые к запуску ракеты. Вились трубы, в темноте ночи лестницы карабкались вдоль металлических перегородок. Старые цветные надписи на стенах были почти неразличимы. Химические символы, предупреждения. Все вроде было опустошено, отдраено и вычищено до последней молекулы.