Валерий Пушной - У всякой драмы свой финал

— Куда повести тебя, моя красавица? В какой ресторан?

Поправив прическу, открыв высокий лоб, Ева вздохнула, пожаловалась, что сегодня устала и хочет домой. Он несколько замешкался, потому что, любуясь девушкой, видел только ее красоту, не замечая следов усталости на лице. Помолчав, она негромко добавила:

— Я хочу кое-что сказать тебе, но это не ресторанный разговор.

Улыбнувшись, Ватюшков откинулся к спинке сиденья, молча согласившись отменить поход в ресторан. Они поехали к Еве.

Когда вошли в квартиру, и водитель занес цветы, Ватюшков снял пиджак, повесил в прихожей, крепко поцеловал Еву в губы и спросил:

— Так о чем же моя красавица хотела поговорить со мной?

Легонько отстранившись, она положила дамскую сумочку на тумбочку и сообщила:

— Я приглашена владельцем магазинов Корозовым вместе со своими друзьями в ресторан «Белый лебедь».

Услышав это, Ватюшков резко потяжелел взглядом, лицо превратилось в холодную маску. Шагнул по прихожей, зацепив бедром тумбочку, протопал по ковровой дорожке в комнату, где стены были обвешаны всяческой недорогой ерундой, а на мебели и даже подоконнике пылились разные детские игрушки, какими обычно забавляются дети. Комната походила на большую детскую. Хозяйка квартиры как будто тешилась всем этим, или имела такое хобби.

Впрочем, как знать, возможно, для Евы это было, прежде всего, желание не расставаться с детством. Возможно, в душе она все еще чувствовала себя ребенком, или ей нравилось и хотелось, чтобы ее ласкали, как маленькую девочку, чтобы все вокруг любили ее, носили на руках, дарили игрушки и куколок и называли девочкой и куколкой. Это было запрятано глубоко внутри и внешне никак не проявлялось. Только эти игрушки как бы указывали на ее глубокие желания.

Между тем, она могла быть разной. Иногда ее внутренняя детскость сочеталась с взрослостью, но чаще ее взрослость была далеко от ее детскости.

Хотя всякий человек в душе остается ребенком. Вот только на поверхности всегда бывает не то, что есть внутри. Детские игры уходят, и наступает время взрослых.

Ватюшков сел в кресло и остановил взгляд на одной точке. Он недоволен был тем, что снова услышал о Корозове. Что-то часто он о нем стал слышать последнее время. Откуда тот вдруг выплыл и что ему надо от Евы?

Между тем, девушка не обратила внимания на его реакцию. Остановилась в дверях, прислонилась плечом к косяку, чуть-чуть шевельнула губами, и с них тихо порхнул вопрос:

— Ты пойдешь со мной в ресторан в качестве одного из друзей?

— Ты желаешь этого? — спросил, прищурив глаза и сведя брови.

В мимолетной улыбке, которая сверкнула на лице Нарлинской и исчезла, приоткрылись губы:

— Ведь ты же мой друг.

Сделав паузу, словно раздумывая над ее словами, он покровительственно проговорил:

— Ну, в таком случае, я никак не могу оставить такую красавицу без своего присутствия.

Оторвавшись от косяка, Ева вошла в комнату. Он протянул к ней руку, призывая этим жестом подойти ближе. Она подошла со словами:

— Корозов почему-то выспрашивал про Романа. С чего бы вдруг? Тебе не кажется это странным? Про Романа.

Взяв Еву за бедра, Ватюшков повернул ее боком и посадил к себе на колени. Для него ее слова не стали новостью. Слишком уж этот молокосос, по его мнению, начал выпячиваться, где не следует, в глаза бросаться. Окорачивать приходится, чтобы знал свой шесток. Усмехнулся и проговорил:

— Мне кажется странным, что ты продолжаешь путаться с ним.

— Ты не мог подобрать другого слова? — надула губы Нарлинская. — Никто не путается с ним. Он просто был избит и так жалок, что пришлось проводить его. Хотя мое сопровождение не помогло ему. — Ева замолчала, она догадывалась, чьих рук было дело, но ни словом не обмолвилась.

Сдавив ее ладонь, он задумчиво и сосредоточенно посмотрел на красивые пальцы. Ему не нравилось, что этот щенок крутился возле Нарлинской, что она явно заигрывала с ним.

— Предупреждаю! — сказал с угрозой. — Если вздумаешь еще прыгнуть к этому молокососу в постель, я пущу ему кровь!

Ева тихо положила ему на грудь голову, как бы молчаливо соглашаясь с его требованием, покорно подчиняясь более сильному. Однако было не понять — это временная уступка, либо постоянная договоренность?

В принципе, для него большого значения не имело, как отреагировала на его слова Ева. Главное, как она в дальнейшем поведет себя.

Между тем, каждый из них по-своему представлял, что может или что должно произойти дальше.