Валерий Галечьян - Месть зэка

— Не вонючая, а необходимая, — поправил его Валерий Иванович, наблюдая, как посиневшие руки Виктора приобретают нормальный цвет.

Унижение кружило Виктору голову, когда он сидел голый, мокрый и несчастный перед элегантным, одетым в костюм-тройку Валерием Ивановичем. Виктор закрыл глаза, чтобы не видеть его, безумно сожалея, что не использовал нескольких полноценных секунд, которые у него были для выстрела.

— Хорошо, — сказал Валерий Иванович после продолжительного молчания. — Вас сюда не звали. Хотя я и рад, что вы пришли. Мои люди потратили не мало сил, чтобы вас найти. Некоторые из них потеряли голову, а другие свободу. Да откройте глаза, вы меня прекрасно слышите. Так что, уважаемый, встреча с вами доставляет мне такое же удовольствие, какое еще недавно доставляла вам. Причины у нас, конечно, разные. Я человек рациональный, деловой, а вы решили помедлить, поиграть…

Валерий Иванович рассмеялся. Виктор с ненавистью посмотрел на него, с усилием повернув разбитое лицо.

— Ну и молодец, — похвалил Валерий Иванович. — Теперь перейдем к делу. Ты сам об этом не подозреваешь, но у тебя есть шанс. Я всегда играю в открытые игры. Ты мне лично не враг. Твоей мести я не боюсь. Если ты еще раз появишься на моем пути, тебя отшвырнут как бродячую кошку и раздавят. Ты нежелательный свидетель. Но теперь обстоятельства сложились так, что это не очень важно. Как свидетель ты со всех сторон заблокирован. А вот как раскаявшийся убийца ты представляешь ценность. Кстати, ты, наверное, еще не знаешь, что прокурор убит. Тот самый, кто пробил тебе освобождение. И убийца — ты.

Виктор слушал его в какой-то полудреме-полуоцепенении. Все тело его ныло, сведенные судорогой ноги и руки онемели. Слова Валерия Ивановича пробивались как бы из отдаления.

— Ты подписываешь признание, а я тебя чуть подлечиваю и отпускаю. В моих интересах, чтобы ты не попался. Сбежавший убийца вот кем ты будешь. Но это лучше, чем неподвижный труп.

Виктор снова закрыл глаза, но Валерия Ивановича это нисколько не смутило.

— Вадик! — крикнул он. — Иди побазарь с ним.

Заскрипел паркет под тяжелыми шагами. Вошли двое. Вадик и Медведь.

— Опять вонючая работа, — недовольно проговорил Вадик.

Он рывком приподнял Виктора, посадил его на кушетку, ловко развязал стягивающие его веревки. Медведь, весь красный после сауны, в махровом красном халате на голом теле, напоминал более чем всегда Малюту Скуратова из известного фильма «Иван Грозный». Для полного сходства не хватало только топора.

— Он вот с вами не церемонится, — укоризненно сказал он Вадику, тяжело валясь в кожаное кресло. — Сразу норовит на мушку взять. А вы с ним цацкаетесь. Отдайте его мне на полчаса. Ручаюсь, все подпишет, как миленький.

— Канай отсюда, — тихо сказал Вадик. — Тебе, бля, другой радости нет, только человека мучить. Я бы его к себе забрал, так от вас воплей не оберешься.

Из соседней комнаты из-за неприкрытых дверей послышался женский визг. Валерий Иванович поерзал, потом зашуршал какими-то листочками, передал их Вадику.

— Пусть перепишет, — сказал он, — разборчиво и канает на все четыре стороны. А откажется — отдай его менту. Тот с него шкуру враз снимет.

Медведь встал, зевая. Халат распахнулся, обнажив поросшие черной шерстью грудь и толстый живот.

— Я приду через пять минут, — сказал он. — Попарю Иваныча березовым веничком и вернусь.

Когда они вышли, Вадик сел рядом с Виктором и посмотрел ему в лицо.

— Руки отошли? — спросил он.

Виктор кивнул. Он приходил в себя. Ярость и злоба, поддерживавшие его весь день, потухли. Хотелось лечь и закрыть глаза, чтобы все провалилось к чертовой матери. Вадик, казалось, понял его состояние. Он плеснул из бутылки в высокий бокал водки, сам поднес ко рту Виктора:

— Пей!

Виктору обожгло горло, он закашлялся. В тот же стакан Вадик налил ему соку. Туман, стоявший перед глазами Виктора, рассеялся. Только ноги и руки были как чужие, кровь медленно пробивала себе дорогу.

— Все просто, — продолжал Вадик. — Или ты делаешь, что я скажу, или пускай тобой Медведь занимается. Но лучше тебе в его руки не попадать, калекой останешься. Ты, брат, проиграл, но мы тебе даем шанс отыграться. Подпиши бумагу, и мое слово: никто тебя здесь не удержит.

— Покажи, — попросил Виктор.

Вадик протянул ему листок.

— Я, такой-то, такой-то, делаю добровольное признание в том, что из чувства мести застрелил прокурора Москвы. Вину свою признаю и прошу снисхождения, — слипающимися глазами, с трудом разбирая напечатанный текст, читал Виктор.