Карин Жибель - Пока смерть не соединит нас

— Мне плевать на тайну исповеди! — заорал проводник. — Сейчас вы скажете мне все, что знаете!

Потрясенная Серван в ужасе поднесла руки ко рту.

— Ты меня не напугаешь, Лапаз, — негромко проговорил священник. — Ты никогда не поднимешь на меня руку… Лучше отпусти меня и уходи.

Они долго смотрели друг на друга, и в конце концов Венсан подчинился:

— Давай, Серван, идем! Мы уходим!

Снова улыбаясь, отец Жозеф взглядом проследил за ними. Он давно наблюдает за их мучениями! Давно научился презирать всех этих мерзких людишек, таких слабых и трусливых. Развращенных деньгами, властью, мелочностью и пороком.

Наконец он осуществит свою месть.

Истина увидит свет, но когда он решит. Та истина, что явилась ему в исповедальне.

В нужный день она растопчет всех.

Он уже всех приговорил, ни у кого ни малейшей надежды на снисхождение.

Подобрав свою корзинку, он опустился на колени и стал собирать рассыпавшиеся овощи.

Сев в пикап, Серван сурово взглянула на Венсана.

— Какая муха тебя укусила? — воскликнула она. — Ты что, с ума сошел? Нельзя так разговаривать с кюре!

— Да плевать мне, что он кюре! Он знает, кто убил Пьера, и прикрывается чертовой тайной исповеди! Это же так просто! Я должен был обойтись с ним гораздо жестче !

— Да, конечно, ты прав! Надо было пытать его, чтобы он заговорил! Теперь, когда ты настроил его против себя, он больше ничего не скажет!

— Собственно, он и сейчас нам ничего не сказал! Он играет у нас на нервах! Он ненормальный!

Она открыла дверцу:

— Я возвращаюсь домой!

— Но мы же хотели вместе поужинать…

— Нет, благодарю! Ты мне испортил аппетит!

Решительным шагом направившись в сторону жандармерии, она услышала, как внедорожник нервно взял с места в карьер.

Возможно, ей не надо было так резко разговаривать с Венсаном. Но нет, он получил то, что заслужил.

Толкнув дверь подъезда, она поднялась к себе на последний этаж, не встретив никого по дороге. Добравшись до своей студии, она закурила сигарету и улеглась на кровать. Ей даже не хотелось ужинать. Желудок свело.

Кюре знал правду, но не захотел ее раскрыть. Словно ему нравилась такая игра. В конечном счете она понимала, почему Венсан вспылил. Однако это не лучший способ вести дело, и, возможно, этим поступком он лишил их последнего шанса узнать истину.

А что, если она поговорит об этом с Вертоли?

Но старший аджюдан наверняка откажется нападать на такую крупную дичь, как мэр, не имея формальных доказательств. Она отбросила эту мысль и почувствовала, что ей хочется позвонить Венсану и извиниться. Нет, теперь его очередь извиняться. Нельзя хватать священника за сутану!

Она, возможно, позвонит ему завтра. Или не позвонит.

Стоя на крыльце, Венсан слушал глухое и торжествующее уханье совы. Шерлок, навострив уши, сидел рядом. Но ночному спокойствию не удалось передать проводнику хотя бы частичку своей безмятежности. Пока он не узнает истину, он не обретет покоя. Он закрыл глаза, и перед ним возник Пьер.

— Мне тебя не хватает! — прошептал он призраку. — Как мне тебя не хватает…

После Пьера из прошлого вынырнула Лора.

Лора, чей образ упорно преследовал его, хотя сама она предпочла его покинуть… Время не сумело залечить эту зияющую рану. Он никогда не исцелится: ее отсутствие, ее уход навсегда останутся его болью, и он это знал.

Страдание, причиненное ему, не покинет его до конца его дней.

Час поздний, однако спать не хотелось. Положив в карман фонарик, он, несмотря на безлунную ночь, направился по дороге Эрб-Бланш. Утратив надежду. Шел вслепую, ведомый только своим чутьем. Шерлок трусил следом за ним, удивленный ночной прогулкой хозяина.

Миновав заброшенную ферму, они еще долго шли, ощущая дурманящий аромат малины, усиленный ночной влажностью. Венсан шел без цели, лишь для того, чтобы не утратить ощущение реальности. Повторяя строку из последнего послания: «невинная жертва». Пытаясь вспомнить лицо исчезнувшей одинокой девушки, но в памяти всплывали только ее черные волосы.

Внезапно набежавшая мысль остановила его на подъеме. « Невинная жертва »… А если речь шла не о женщине, а о ребенке? При этой догадке по всему телу побежали холодные мурашки.

Ребенок! Убийство ребенка!

Несколько минут он стоял не шелохнувшись, словно труп малыша лежал у его ног. Когда он снова тронулся в путь, шаг его замедлился. Возможно, потому, что теперь на него лег дополнительный груз.