Роберт Брындза - Темные воды [litres с оптимизированной обложкой]

Они вышли на балкон, Эрика перегнулась через перила: высоко. Тринадцать этажей отделяли их от заливаемой дождем дороги, которую освещали фары машин, двигавшихся плотным потоком, как это бывает в час пик. Они подняли глаза вверх и увидели прикрепленную к стене балкона железную лестницу, поднимавшуюся на два этажа. Оскар был уже на середине лестницы – взбирался на крышу.

– Боже, как же я не выношу высоты, – произнесла Эрика. Она посмотрела на Питерсона, и они кинулись к лестнице. Эрика полезла первой, он – за ней.

Один из патрульных последовал за Питерсоном; второй остался с секретарем.

– Он почти на крыше, – крикнула Эрика, пытаясь подниматься быстрее, но подошвы ее черных туфель скользили, и ей приходилось проявлять крайнюю осторожность. Далеко внизу в обе стороны растилался ковер огней. Громовой раскат, небо прорезал зигзаг молнии.

– Только грома с молнией нам не хватало! Черт, ведь по железной лестнице же лезем, на крышу небоскреба! – прокричал Питерсон.

– Это не небоскреб, обычное офисное здание! – крикнула ему сверху Эрика.

– Все равно высоко! – крикнул он в ответ.

Эрика посмотрела на Питерсона, и ее взгляд упал на видневшуюся далеко внизу дорогу. Она сморгнула с ресниц воду и отвернулась, силясь унять дрожь в руках и ногах.

Оскар докарабкался до конца лестницы и, перебравшись на крышу, исчез из виду. Это подхлестнуло Эрику. Спустя мгновения она тоже достигла конца лестницы и, перемахнув через бетонный выступ здания, ступила на плоскую крышу.

Оскар отдыхал у пожарного выхода на середине крыши. При виде Эрики он вскочил на ноги.

– Оскар, все кончено, – сказала она. Вскоре на крыше появился Питерсон и, наконец, патрульный.

– Ну и куда тебя понесло, братан? Куда ты собрался? Нам все известно: про гибель Джессики в трейлере, про тебя и Джерри. Угомонись и пойдем с нами.

– Тоже мне брат выискался! – прорычал Оскар. – Думаешь, раз мы оба черные, я так просто сдамся, из солидарности?

– Ну да. Потому что мы оба с тобой дураки, – ответил Питерсон.

Внезапно Оскар сорвался с места, по мокрой крыше промчался на противоположный край и занес ногу на бортик.

– Стойте! – крикнула Эрика, подбираясь к нему вместе с Питерсоном.

– Жизнь моя кончена! – заорал он. – Чего мне еще ждать?

– У вас дети, жена! – напомнил Питерсон.

Оскар как-то вдруг обмяк всем телом.

– Жена, дети, – повторил он. Нагнув голову, он потер глаза. – Дети…

– Пойдемте с нами, прошу вас, – сказала Эрика, шаг за шагом приближаясь к нему с вытянутой рукой.

– Я не хотел, чтобы так вышло, – крикнул Оскар, перекрывая шум дождя и грома. – Как бы банально это ни звучало, но я… Я – не убийца. Просто так сложились обстоятельства.

Посмотрев вниз, он убрал ногу с бортика и повернулся к ним.

– Ладно. Хорошо.

– Вот и славно. Подойдите к нам, – начала Эрика. Патрульный приготовил наручники.

Неожиданно Оскар схватился за бортик, поднялся на него и встал, раскинув руки.

– Моя жена, дети… передайте им, что я глубоко сожалею, что я люблю их. – Он чуть отклонился назад и затем бросился вниз.

– Боже! Нет! – вскричала Эрика. Они подскочили к краю крыши и посмотрели на простиравшуюся далеко внизу улицу.

Дорожное движение застопорилось, машины сигналили, до них донесся слабый вскрик. Они увидели крошечное изуродованное тело Оскара, лежавшего на дороге в неестественной позе.

Две недели спустя

Эрика, Мосс и Питерсон вышли из церкви на Онор-Оук-Парк. В первых числах декабря стоял чудесный зимний денек: ярко светило солнце, над головами голубело ясное небо, свежий воздух бодрил.

Это были уже вторые похороны, на которых они присутствовали в этот день. Первые состоялись в Бромли, где они попрощались с Крофордом. Тогда-то они и узнали, что звали его Десмонд и что до развода он увлекался черепахами. Была организована скромная панихида, и в последний путь его проводили достойно, хоть народу пришло и немного.

С надгробной речью выступил суперинтендант Йель. Правда, рисуя портрет Крофорда, он временами терялся, не зная, что сказать. Потом к кафедре вышла дочь Крофорда – ей было не больше десяти лет – и прочла стихотворение. Ее мать и младший брат смотрели на нее, в безмолвии переживая свое горе.