Леонид Петропольский - Игра не на жизнь, а на смерть

— Уроды! — кричала Шорина. — Пусти!

— Шорина, с тебя доклад: как прожить в России без сисек! — провозгласил Довженко. Он просто скисал от смеха. Шагнул в сторону — и наткнулся на Барковского.

— Тебе нравится, что ли? — спросил тот у Шориной.

Девушка замотала головой. Тогда новичок взял у нее из рук поднос… и внезапно кинул его в лицо Довженко. Тот стал ловить, а Барковский шагнул вперед — и быстро стащил со спортсмена его модные джинсы. Довженко остался стоять посреди столовой, облитый супом, со спущенными штанами, под которыми обнаружились не слишком свежие трусы. В столовой стоял уже не хохот, а настоящий рев. Барковский повернулся к Шориной и произнес:

— Не нравится — не делай. Заставляют — сопротивляйся. Не можешь — зови на помощь.

— Да пошел ты… — по привычке начала девушка.

— Классная у тебя фигура, Ир… — заметил Барковский. И пошел доедать свой обед.

Эта сцена позже получила продолжение в школьном коридоре. Когда Барковский шел мимо туалета, стоявший рядом с ним Худяков вдруг накинул ему на голову мешок от сменной обуви и затолкал в туалет. Оттуда послышался грозный голос Довженко:

— Ты что, решил меня перед всей школой опустить?

А вслед за этим донесся звук разбитого стекла, послышались удары и крики. Затем из туалета вылетел Довженко, за ним Худяков. А потом вышел Барковский. Снял с головы мешок, наклонился к лежащему Довженко и назидательно произнес:

— Правило номер один: закрывая противнику глаза, ты лишаешь его не только зрения, но и страха.

Потом повернулся к Худякову и добавил:

— Британские ученые доказали.

…Выслушав этот рассказ, капитан Крюков рассмеялся, спросил:

— Так и подружились?

Барковский пожал плечами:

— Некоторые люди обожают тех, кому удалось их отлупить.

…К себе домой Крюков добрался уже ночью. Достал ключи, чтобы открыть дверь подъезда, и тут стоявшая неподалеку машина пару раз мигнула фарами. Крюков подошел, вгляделся в человека на водительском сиденье, после чего открыл дверь и сел рядом. Когда сел, его бывшая коллега, а ныне сотрудник СК в чине майора, Анна Липатова сказала:

— Привет.

— Привет, Анюта, — отозвался Крюков. — Мне померещилось или мы расстались?

— Просто мне доложили об этом самоубийстве, и я подумала… — объяснила Липатова. — Если бы узнала пораньше, сказала бы следователю, чтобы он тебя не трогал.

Крюков пожал плечами:

— Это его право — напрячь участкового. Если понадобится помощь, дам знать. Но, по-моему, здесь классика: причина смерти — падение с высоты, так что отказ в возбуждении уголовного дела я вскорости подпишу, можешь не волноваться, если ты за этим приехала.

— Игорь, я понимаю, в каком ты сейчас состоянии… — начала Липатова, но Крюков ее перебил:

— А какие проблемы? То, что моя жена год назад покончила с собой, не означает, что я теперь от каждого самоубийства буду в истерику впадать. Хотя если та, из-за которой, собственно, моя супруга и оставила меня вдовцом, будет меня навещать, то я согласен подумать.

Липатова сделала вид, что не понимает:

— Та, которая что?

— Ну, Анька, бывшая моя любовница. Что поделать, даже в Следственном комитете бывают внебрачные связи. Можно, в общем-то, понять: оба не старые, не свободные, в одном звании… И тут встречают свою первую любовь в соседнем кабинете. Крыша и поехала… А моя жена нас застукала в этом самом автомобиле, пошла да и выбросилась из окна.

— Ты псих.

— О да! Доктор тоже так сказал. И что псих, и что гнать таких надо из органов. Причем еще так совпало удачно, что место начальника отдела освободилось, и ее, Аньку-полюбовницу, на это место как раз назначили и в звании повысили. Вот как бывает…

— А не она тебя участковым пристроила, когда тебя вообще комиссовать собирались?

— Она, кто же еще! — согласился Крюков. — Совесть-то мучила…

— Скотина! — зло произнесла Липатова. — Пошел вон из машины.

Крюков, пожав плечами, вышел. Женщина, из-за которой сломалась его служебная карьера, нажала на газ, и ее машина умчалась прочь. А Крюков поднялся в свою квартиру, на кухне набрал в ладонь полную горсть таблеток из разных упаковок и все их старательно запил водой.

В то утро, как обычно, Олеся Палий и Гоша Довженко встретились в парке, чтобы вместе совершить пробежку. Пока разминались, Довженко жаловался:

— И чего меня в школу олимпийского резерва не взяли? Занимался бы делом, с нормальными людьми общался, а не как сейчас…