Рудольф Ложнов - Записки следователя. Седой

— Рудольф Васильевич, — услышал сквозь дремоту, голос Виктора Ивановича Кикоша, — вы воистину родились под счастливой звездой! Такой выстрел возле самой головы — это действительно божье чудо! Бог спас вас. Сегодняшний день можете считать вторым вашим днём рождения. Я лично поздравляю вас! Теперь будете жить долго, до самой старости.

— Спасибо, Виктор Иванович, за добрые слова и пожелания! День действительно для меня оказался удачным и счастливым. Удачным, потому, что задержали преступников и к тому же, сразу всех. Это очень хорошо. Счастливым? Вы не поверите, ребята, таких дней у меня в жизни, аж — три!

— Как это три, Рудольф Васильевич! — удивлённо воскликнул Есауленко. Его поддержали Макаров и Кикош. — А что и такое бывает в жизни? Расскажите?

— Если вам действительно интересно, тогда слушайте. Это было давно, на заре туманной юности, примерно, лет двадцать тому назад.

— Я сам сирота. Рос без отца и матери в лихие военные и послевоенные годы. Отец погиб на войне, а мать умерла от полученных ожогов во время пожара, спасая нас. Нас осталось пятеро детей. Самой старшей сестре Зое было четырнадцать лет. Мне, как самому меньшему, было около трёх лет. Так в жизни бывает, что у нас не было ни бабушек, ни дедушек. Выживали, как могли. Конечно, помогали и люди. Тогда ведь люди жили, хотя все бедно, но дружно. Сочувствовали. Почти все тогда жили бедно, но делились, что было у самих. Большой им за это земной поклон! О тяжёлом, голодном, холодном и неласковом детстве говорить очень тяжело. Особенно мне.

Как бы тяжело не было, я окончил десять классов. Семь классов я закончил в своей деревне, а дальше учился в другом селе, которое находилось в семи километрах от нашей деревни. Ходили пешком. Дороги в школу не было. Шли по полям, оврагам, лугам. После окончания школы стал вопрос: как быть дальше? Учиться дальше, нужны были деньги. У нас их не было. В колхозах, в те времена за работу платили трудоднями, то есть отмечали палочками. На эти палочки в конце года выдавали определённое количество зерна, соломы, сена и другое. Вот такая была тогда система оплаты в сельском хозяйстве.

Желание учиться заставило меня пойти с артельщиками на заготовку леса. Проработал месяц. Заработал триста рублей дореформенных денег (реформа была 1961 году). Выпросил у председателя колхоза справку, тогда колхозники не имели паспортов. Справка служила вместо паспорта, то есть удостоверяла личность человека. Со справками тогда было очень строго. Получить было не так-то просто. После окончания школы, я документы направил в Краснолучский горный техникум, что в Луганской области. Мне помогло получить справку уведомление из техникума. Председатель колхоза сжалился над сиротой и выдал справку.

Поступил в техникум. После третьего курса, нас направили на двухмесячную практику на действующие шахты. Нас, человек десять, направили на шахту № 32 треста «Боковоантрацит». Я со своим другом Борисом попал в новую открывшуюся лаву. Месяц работали учениками, а после стали работать рабочими очистного забоя, как полноценные рабочие. Отработали два месяца. На следующий день после отработки мы с Борисом пошли к нашему начальнику участка, чтобы он завизировал наши отчёты. Проверив нашу работу, начальник участка попросил нас выйти на работу во вторую смену, так как в бригаде заболели двое рабочих и к смене он не успеет найти им замену.

Мы согласились, так как нам всё равно делать было нечего. Расчёт нам обещали только через день. Заканчивалась наша смена, и тут, неожиданно остановился скребковый конвейер. Звеньевой попросил меня и Бориса пойти и проверить, почему он встал. Мы подошли к ведущей головке конвейера. Там мы увидели нагромождение угля и мычание двигателя. Я подошёл к кнопке, чтобы выключить двигатель. Нажал на кнопку и этот момент что-то тяжёлое навалилось на меня. Дальше ничего не помню. Всё покрылось мраком.

Очнулся я от нестерпимой боли в области таза и бедренных костей, когда меня укладывали на носилки. Как рассказали мне позже, я находился под завалом десять часов. Спасло меня то, что моя голова попала на кучу штыба, которая смягчила давление и тем самым спасла мою жизнь. Два месяца я пролежал в гипсе, забинтованный и без движения. Вот этот случай, я считаю вторым моим днём ангела.

— Вот видите, Рудольф Васильевич, я потому и говорю, что вы родились под счастливой звездой! — восхищённо воскликнул Кикош после того, как только я закончил говорить. — Не каждому дано такое везение. Да, Рудольф Васильевич, расскажите, пожалуйста, как вы из горняка превратились в следователя?