Евгений Сухов - Порядковый номер жертвы

Парень, шумно охнув, повалился на землю. Из кустов выскочили двое запыхавшихся оперативников, победно заломали насильнику назад руки и надели наручники.

Вскоре подскочил руководитель операции майор Шамов со своим молодым помощником. Лейтенант был возбужден, что-то торжествующе крикнул попавшемуся преступнику. Майор Шамов, напротив, вел себя крайне сдержанно, внимательно разглядывал закованного в наручники преследователя и как-то уж очень выразительно хранил молчание.

– Взят с поличным, – доложил майору один из оперативников. – И кувалда, и краска при нем. Все, как вы говорили. Извините меня за лесть, товарищ майор, про вас все говорят, что вы гений! Поначалу-то я сомневался…

– Давай обойдемся без эпитетов, – оборвал майор, хмуро посмотрев на опера. Потом снова перевел взгляд на задержанного.

– Ну и чё ты смотришь? – неожиданно вырвалось у задержанного. – Ничего тебе не скажу.

– Ска-ажешь, – пообещал Шамов и криво усмехнулся, угадав в парне наркомана со стажем. Добавил жестко: – Когда по-настоящему ломать станет – все-е как миленький расскажешь. – Потом обернулся к Кате Матюшкиной: – Спасибо, старший лейтенант.

Екатерина, довольная, что все закончилось, улыбнулась:

– Да не за что. Обращайтесь, если что…

Задержанного наркомана повели к машине. В отличие от возбужденного лейтенанта Колесова майор юстиции Шамов результатом операции был явно не доволен. Не складывалось… Тот, кого они разыскивают, по показаниям свидетелей, был выше ростом, несколько старше и отнюдь не наркоман.

А этот, которого они задержали, по виду конченый наркоша… На все эти выдумки он явно неспособен.

На первом допросе парень молчал. Отказывался назвать свое имя, фамилию. Сергей Иванович давить на него пока не стал. Пусть осознает, куда попал; осмотрится по сторонам; пообтирает спиной грубые цементные стены; дозреет как надобно, а там можно и поговорить. Если же и это не поможет, то, когда начнется ломка, парень расскажет все. И Шамов не ошибся. На следующем допросе задержанный стал говорить. Сначала, как и обещал при задержании, по-прежнему молчал. Только морщился и поеживался, будто его знобило; старался сжаться в комок, как это бывает при большом желании согреться. Еще через полчаса он попросил доктора.

– Как только вы скажете, кто вы такой, где проживаете и кто приказал вам совершить преступление – я тотчас позову доктора, – спокойно пообещал Шамов, равнодушно поглядывая на начало ломки. Дальше должно быть еще хуже.

– Хорошо, я скажу… Меня зовут Константином Белявским, я из Люберец. И мне никто не приказывал, – отрывисто произнес парень.

– Ну, хорошо, сформулируем иначе… Кто попросил вас совершить преступление и дал вам кувалду с краской? – поправился Сергей Иванович, добавив к предыдущему вопросу «кувалду» и «краску».

Майор Шамов почти сразу, как впервые увидел Белявского, догадался, что Подражатель слепо следует делу Люберецкого маньяка. И что Белявский в его задумке исполняет роль помощника маньяка Шувалова, которого взяли осенью семьдесят пятого года.

– Его зовут Стас, – начал говорить Белявский. – Познакомился я с ним у Николая Зеленина…

– Опиши мне этого Стаса, – попросил Шамов.

– Да чего его описывать, – не без раздражения произнес Костян. – Высокий, лет под тридцать. Нос с горбинкой… У него явно что-то не все с башкой…

– Ясно… А кто такой этот Зеленин, где проживает, чем занимается? – начал брать «быка за рога» Сергей Иванович.

– Да ничем он не занимается, – голос Костяна начал приобретать истеричные нотки, – водку пьет, когда деньги есть или кто угостит. А живет он, где и я, в Люберцах.

– Полный адрес Зеленина знаешь? – спросил Шамов.

– Поселок Калинина… Это такой район в Люберцах. Улица тоже Калинина, дом восемь. Номер квартиры я не помню…

Старший следователь-криминалист Следственного управления майор юстиции Шамов записал сказанное на листок и передал его Колесову:

– Приданную нам опергруппу направить в Люберцы. Найти этого Зеленина и доставить ко мне!

Когда Колесов вышел исполнять приказание своего начальника, Сергей Иванович снова обратился к Белявскому:

– Что тебе еще известно об этом Стасе?

– Да ничего, – немного подумав, с трудом ответил Костян. Его ломало все сильнее, губы непроизвольно кривились, руки, сцепленные в замок, напряглись. Наверное, чтобы расцепить их, стороннему человеку потребовалось бы большое усилие. – Так… Случайный знакомый. Знаю его всего лишь несколько дней… Доктора мне давайте, доктора, – почти закричал Белявский.