Дмитрий Дашко - Мы из губрозыска

Ветер полоснул по глазам обрывком афиши: почтеннейшую публику зазывали на французскую борьбу с участием чемпиона Испании Рауля. Его почти квадратная физиономия была запечатлена под текстом. Господин Рауль почему-то стремился к анонимности, пряча лицо под черной маской. Афиша была древней, чуть ли не прошлогодней.

Она сильно мешала обзору, Петр с досадой сорвал обрывок, и ветер погнал его прочь.

Взгляд зацепился за другую картину: один из патрульных распластался по земле, широко раскинув руки; второй сидел, прислонившись спиной к дверям часовенки. Он зажимал ладонью кровавое пятно, расплывшееся на гимнастерке. Стреляли в них. А кто? Похоже, тот самый красноармеец в новом обмундировании.

С другого конца перрона на шум пальбы бежали несколько человек с винтовками. Наверное, сотрудники транспортной милиции. Но пока они доберутся, пока поймут в чем дело, преступника и след простынет. Елисеев бросился в погоню, жалея, что сдал свой револьвер, хотя вряд ли бы он стал стрелять в толпе. Можно зацепить случайных прохожих, слишком велика ответственность.

Он обогнул здание вокзала, выскочил на площадь, по наитию посмотрел налево и снова наткнулся на знакомую фигуру. Красноармейца уносил открытый экипаж. Коляска постепенно набирала скорость. Елисеев заскрежетал зубами, преступник уходил. Возможно, правит экипажем его сообщник. Вон как быстро подсадил к себе клиента. Обычно «ваньки» долго сторговывались, пытаясь набить себе цену.

Угнаться за конным экипажем — дело практически невозможное, однако коляска еще не набрала ход, к тому же на пути у нее постоянно возникали преграды, которые приходилось объезжать: то ломовые телеги, то просто нагруженные вещами люди, спешившие к вокзалу и не желавшие уступать дорогу транспорту.

Петр не был большим любителем бега, однако выбора не оставалось. Стремглав кинулся за коляской. И пусть сердце норовило выпрыгнуть из груди, а под ложечкой закололо, все же успел поравняться с задним колесом экипажа. Понимая, что на большее его не хватит, завопил что было сил извозчику:

— Стой, милиция!

Удивительно, но окрик сработал. Извозчик машинально потянул вожжи на себя. Коляска резко замедлила ход. И сразу же грянул выстрел: красноармеец палил из черного хищного вида пистолета. Первая пуля чвиркнула возле Петра, заставив его отпрыгнуть в сторону. Следующая предназначалась извозчику. Тот сразу обмяк. Красноармеец птицей взлетел на его место, скинул тело с коляски (оно шмякнулась в грязь) и схватился за вожжи.

— Не уйдешь, сука! — закричал Елисеев.

В ответ бахнул новый выстрел. И снова пуля ушла в «молоко», сложно одновременно палить из пистолета и править лошадью. Вот и у бандита ничего не получилось.

Времени на раздумье нет. Действовать нужно, действовать. Как именно? А вот так: милиционеру удалось заскочить в уходивший экипаж. Едва устояв на ногах, Елисеев кинулся на бандита, схватил его за шею и потащил на себя. Тот забыл о лошадях, выпустил поводья, и, не устояв под тяжестью милиционера, повалился на него. Петр сумел отобрать у трепыхавшегося противника пистолет и ногой оттолкнул его как можно дальше.

Бандит захрипел, его лицо покраснело, стало напоминать цветом вареного рака. И все же он не собирался сдаваться. Извернувшись, ткнул локтем в живот милиционера, угодив в солнечное сплетение. От острой боли Елисеев едва не потерял сознание. Понимая, что вот-вот положение переменится и этот гад возьмет над ним верх, он еще сильнее стиснул шею противнику.

Но тут что-то под ними треснуло, экипаж резко накренился, а потом, наскочив на камень, развалился, выбросив их словно катапульта.

Они пролетели несколько метров, цепко схватившись друг в друга, упали в глубокую, разлившуюся грязью лужу. Шея бандита хрустнула, голова мотнулась как у тряпичной куклы.

И сразу кто-то подскочил к ним, принялся расцеплять. Елисеев с сожалением разжал пальцы, чувствуя, как их сводит судорогой. Руки были чужие, с трудом подчинялись.

— Документы, — потребовали у него над ухом. — Предъявите документы.

Говорил суровый щетинистый дядька с обветренным лицом и слезящимися глазами. От него пахло табаком и селедкой. Стоявший рядом парнишка в полотняном шлеме оттеснял мигом набежавшую толпу. В руках у него была винтовка с примкнутым штыком.

— А ну разойдись, граждане! Кому говорю?! Парнишка был совсем молодым, его голос срывался, и несколько раз он невольно пускал «петуха», что не добавляло ему серьезности в глазах у собравшихся.