Дмитрий Дашко - Мы из губрозыска

— Гвардейский гусар, говорите…

— Да. Вы можете найти меня в списках части… Если они, конечно, еще сохранились. Война, революции, бардак в стране… У меня даже награды имеются. Впрочем, новой власти наплевать на мои прежние заслуги. Вас, наверное, еще интересует, как я докатился до жизни такой? — не дожидаясь ответа, Ореховский продолжил: — В какой-то момент я просто оказался на мели. А тут еще и революция, смена строя. К белым я не подался, поскольку сразу понял, что это не мое, вдобавок господа оказались абсолютно бездарны. Вместо того, чтобы действовать под единым руководством, каждый стал тянуть одеяло на себя. К красным, уж извините, меня тоже не тянуло. Никакой созидающей силы я за этим серым мужичьем не видел, хотя понял, что они победят. Мир вокруг меня поменялся, а я вдруг оказался выброшен на обочину. В какие-то дни я на полном серьезе подумывал о том, чтобы пустить себе пулю в лоб.

— И почему не пустили? — спросил Елисеев. — Испугались?

— Обижаете, гражданин сыщик, — горестно усмехнулся Ореховский. — Жаль, не могу вызвать вас на дуэль! Я столько раз смотрел смерти в лицо, что меня теперь просто невозможно напугать. А ответ на ваш вопрос очень простой: я изменился вместе с порядками в моей стране. Знаете, хоть я и поляк, но в душе великоросс, потому, наверное, и не эмигрировал по примеру многих моих знакомых в Польшу. Решил доживать век в России. Но вот о гусарских привычках скоро пришлось позабыть. Я прозябал до того момента, пока не сообразил, что новое время принесло с собой новую мораль. Людям нужно хоть как-то зарабатывать на свое существование, а я открыл в себе новые таланты. Оказывается, у меня неплохо получается… как вы это обычно называете? А, «экспроприировать»! — вспомнил он. — Причем, прошу заметить, без всякого оружия и насилия. Надо лишь понимать психологию и человеческую натуру, и тогда все постепенно придет в твои руки. Кстати, хотелось бы узнать, как вы меня нашли? Мне казалось, что это невозможно. Тем более когда вопросами сыска занимаются те, кто никогда не имел к нему отношения. Прежних волкодавов, насколько мне известно, отправили на свалку истории. К власти пришли абсолютные дилетанты — надеюсь, вам понятно, что это значит, или я слишком высокого мнения о вашем образовании?

— Отчего ж, иностранные словечки нам отчасти знакомы. А что касается того, как мы вас нашли… — задумался Колычев. — Вам не повезло. Мы — хоть и новички в сыске, но умеем учиться. И пользоваться услугами старых специалистов тоже не гнушаемся. Например, наш эксперт раньше работал в Петрограде, много лет ловил таких, как вы. Теперь он с нами. И во многом благодаря его знаниям и опыту, мы вышли на ваш след.

— Понятно, — равнодушно протянул Оре-ховский. — Значит, к власти пришли не такие уж идиоты, какими мне они казались в первые дни. Тогда у России еще есть шанс.

— Знаете, не надо больше рассуждать о судьбе России, — попросил Елисеев. — У вас еще будет время задуматься на эту тему в камере. Лучше выдайте нам своего сообщника. И тогда мы сделаем все, чтобы скостить ваш срок.

— И рад бы, но не могу, — с притворной улыбкой произнес арестованный. — Даже у ставших на стезю порока и преступлений есть остатки того, что называется честью. Считайте, что это дань моему гусарскому прошлому. А гусары, как известно, друзей не предают. Можете пытать меня, все равно ничего не добьетесь.

— Пытки — это не наш метод, — сквозь зубы проскрипел Колычев.

— Неужели? — ехидно ухмыльнулся Оре-ховский. — Я бы охотно поверил вам, будь вы первыми милиционерами на моем преступном пути. Но, извините, у меня уже есть печальный опыт общения с некоторыми вашими товарищами. После этого я месяц провалялся на больничной койке. Кстати, как я и предупреждал, пытки не помогли. Тогда я ничего не сказал. Так что не будем зря терять время. Я напишу все, что посчитаю нужным.

— Хорошо — Колычев подвинул ему чернильницу и несколько листов бумаги. — Этого хватит?

— Вполне.

— Борь, выйдем, — попросил Елисеев.

Они вышли в коридор.

— Ты видел, что за птица? — возмущенно заговорил Колычев. — «Никого не выдам», «я гусар»! Распушил перья… петух!

— Думаю, он не врет. Язык себе откусит, а подельника не выдаст. Я эту породу знаю, — проговорил Елисеев.

— И что тогда? Как искать подельника?

— Давай подругу Ореховского повертим. Хоть что-то она должна знать! Может, выйдем через нее на второго.

— Надежда, скажу тебе, слабенькая.

— И все же лучше, чем ничего.