Дмитрий Дашко - Мы из губрозыска

Первым делом они осмотрели дверь. Вернее, смотрели Бурко и Колычев, а Петр стоял чуть в стороне, нервно сжимая рукоятку револьвера. Не ровен час, кто-то из бандитов проснется, выглянет в окно, а тут они, практически на виду. И тогда в лучшем случае спугнут преступников, что касается худшего… Додумать Петр не успел.

— Сдюжишь? — спросил Колычев Бурко.

— Сделаю в лучшем виде, — ответил тот. — Потерпи маненько.

Он не возился с замком, не ковырялся в нем шпилькой, а приналег на дверь плечом и с сухим треском, который в ночной тишине прозвучал, как револьверный выстрел, выставил ее.

— Прошу, товарищи!

Сыщики ринулись в открытый проход.

В доме было темно, но товарищ Янсон позаботился о том, чтобы снабдить всех троих американскими ручными фонариками. Тусклый свет вырвал из темноты контуры еще одних дверей, на сей раз тоненьких со слюдяной вставкой. Елисеев дернул их на себя, влетел внутрь и, пальнув для убедительности своих слов в потолок, закричал:

— Уголовный розыск! Всем оставаться на своих местах.

Какой-то серый комок ударил ему в ноги, но не свалил на пол, а шипящим мячиком отскочил прочь. Петр не сразу сообразил, что это была насмерть перепуганная кошка. И очень обрадовался, когда зверек дал деру.

И сразу же вынырнул косматый мужик в одних исподних штанах. В руках у него была кочерга.

— Стоять! — заорал Елисеев. — Брось кочергу, паскуда.

Но косматый пер на него как бык на красную тряпку. Петр решил зря не рисковать, выстрелил в мужика, целясь как можно ниже. Тот завыл, заскакал на одной ноге, выронив кочергу. Елисеев отправил его на пол, врезав рукояткой револьвера в скулу. И сразу же почувствовал, как сбоку проскользнула широкая туша Бурко.

Сыщик рывком поднял косматого, встряхнул так, что голова у мужика дернулась.

— Где Крохин? Говори, твою мать! — Он направил свет фонарика в лицо бандита.

— На втором этаже, — прохрипел тот, даже не думая запираться или тянуть время.

— Один?

— Да.

— А здесь еще есть, кроме тебя, люди?

— Еще Чахлый. Он в другой комнате спит. Отпусти! Больно мне… сука! — заскулил раненый.

— За суку ответишь!

Громадный кулак опустился на голову скулившего, и тот сразу замолк, потеряв сознание.

— Я наверх, — сказал Бурко и побежал по лестнице на второй этаж.

Ступени жалобно гнулись под его семипудовым весом.

И сразу же послышался какой-то грохот.

— Похоже, с Крохиным сцепился, — сказал Колычев.

В дверь вбежали еще несколько сотрудников.

— Шукайте здесь, ребята. Тут еще какой-то Чахлый должен быть. И этого, что на полу свяжите. Он на стажера с кочергой лез, — приказал Борис. — А ты, Петя, давай со мной на второй этаж. Вдруг Бурко помощь понадобится.

А наверху и впрямь кипела нешуточная схватка. Два исполина-борца душили и бросали друг дружку хитрыми приемчиками. Здесь не было правил, в ход шли зубы, ноги… От мощных ударов дрожали стены, падали полки, с грохотом билась на мелкие черепки посуда.

Противники оказались примерно равными по силам, сходу понять, чья возьмет, было невозможно. Елисеев попробовал выцелить Крохина, но потом устало опустил револьвер: в такой мешанине запросто можно угодить в Бурко.

Петр растеряно затоптался на месте. Требовалось помочь своему, но как это сделать? Он, было, подскочил к борцам, схватился за мускулистую руку Крохина, потянул на себя, надеясь ослабить мертвый хват, но тут же услышал гневный выкрик Бурко:

— Не надо! Я сам эту сволочь сделаю.

— Хрен тебе! — зарычал Крохин. — Ты и раньше против меня был слаб. Если б не судьи, я бы тебя в тот день заломал.

— Врешь, гад!

Бурко накинулся на преступника с удвоенной яростью. Их драка совсем не походила на утонченную французскую борьбу с бросками или перетеканиями в партер, устроенными на потеху публике. Это было грязное побоище не на жизнь, а на смерть. Вот только Бурко не имел права убивать Крохина. Преступник был нужен сыщикам живым. Слишком много вопросов к нему накопилось у уголовного розыска. И за каждым таким вопросом стояли загубленные человеческие жизни.

Внезапно Крохину удалось вырваться из крепких объятий Бурко. Он ринулся к дверям, должно быть, надеясь тараном пробиться через сотрудников угрозыска к выходу, чтобы потом раствориться в темноте.

Страшной силы толчок едва не отбросил Петра его в сторону. В плечо будто молотом ударили. И все же он устоял, хотя перед глазами поплыл туман, а в ушах словно травила воздух автомобильная шина.