Дмитрий Дашко - Мы из губрозыска

— Что, совсем-совсем? — прищурился Елисеев.

— Ну да. Все время на виду был. Мы с мужиками покурили, поболтали о том, о сем. Тут моя очередь как раз подошла. Я с ними попрощался, подхожу к кассе, расстегиваю ремешки портфеля, открываю, а внутри заместо денег… вот такая штука. — Козлов продемонстрировал нутро портфеля, набитое газетами. — Я получше присмотрелся: вижу, портфельчик-то не мой. Ну, я шум поднял, милицию вызвал. А потом мне и вовсе плохо стало. Сердечко прихватило. Думал, прямо здесь и кончусь.

Козлов замолчал.

— Мужиков, с которыми курили, хорошо помните?

— По сию пору перед глазами стоят, — сказал потерпевший.

— И здесь их, конечно, нет?

— Нет. Они почти сразу вышли, как моя очередь подошла. Это я только сейчас сообразил.

— Плохо, — буркнул Колычев. — Описать их можете?

— Попробую, — помялся Козлов. — Ну, как я говорил, их двое было. Тот, который мне папироску предложил, высокий такой, усатый, приятный. Вот только лицо у него какое-то расстроенное. Будто случилось что. Даже когда шутил, все равно был невеселый. Хотя с чего нынче веселиться? Сами знаете, какая жизнь…

— Разная жизнь, — одернул Колычев. — Вы сказали, что высокий носил усы?

— Да, — подтвердил Козлов.

— Какой формы усы?

— Боже ж ты мой, — забеспокоился потерпевший. — Какой формы… обыкновенные. Усы как усы. Широкие, длинные, с рыжинкой, подкову чем-то напоминают.

— То есть загибаются к самому низу лица?

— Да. Все верно.

Козлов даже руками провел, показывая на себе форму усов.

— А как думаете: усы свои, натуральные, или приклеенные? — поинтересовался Елисеев.

Колычев одобрительно кивнул Петру. Парень мыслил в правильном направлении.

— С виду вроде свои, но за то не ручаюсь, — неуверенно протянул потерпевший.

— Плохо, что не ручаетесь. Как одет? — продолжил расспрос Колычев.

— Высокий? Да по-военному: френч зеленый, почти новый, ремешком кожаным подпоясанный… галифе, сапоги хромовые. Фуражка… Сейчас каждый второй в таком костюме ходит.

— Волосы какого цвета?

— Дайте вспомню. Волосы у него густые, темные. Прическа аккуратная, волосинка к волосинке уложена. Одеколоном хорошим от него пахнет. Думаю, заграничным.

Елисеев усмехнулся. Конечно, заграничным. Отечественному пока взяться неоткуда. Если только из старых запасов.

— А разговаривает как?

— Разговаривает? — переспросил Козлов. — Очень культурно разговаривает. Спасибо, пожалуйста, будьте добры… Сразу видно интеллигентного человека.

— Особые приметы?

— Чего не было, того не было. Разве что усы, но я о них уже упоминал.

— Усы этот тип мог и приклеить. Не велика хитрость. Ладно, с культурным разобрались. Опишите, пожалуйста, второго гражданина.

Козлов задумался.

— Ох и задали вы мне задачку… С ним посложнее будет. Мужик как мужик, ничем не примечательный. Рост невыдающийся, прямо скажем. Лицо толком разглядеть не удалось. Он кепочку мятую, серенькую на глаза надвинул и так стоял. Ну что еще… пиджачок на нем был кургузенький. На локтях заплатки. Аккуратные, кстати, заплатки. Мастер делал. Брючки в сапоги заправлены. Тоже серенькие.

— Одним словом — серая личность, — не удержался Елисеев.

— Во-во, это вы в точку угодили. Что ни на есть серая личность. Мимо пройдешь — не заметишь, — обрадовался Козлов. — И разговаривал по-простецки так, без научных слов.

— Ну, а навскидку, кем он по профессии мог быть: мастеровой, крестьянин, совслужащий? — задал уточняющий вопрос Елисеев.

— Да шут его знает, — пожал плечами потерпевший. — Ни на кого отдельно не похож и в то же время смахивает на всех в общности.

— Чересчур размыто сформулировали, — снова блеснул познаниями Колычев.

— Уж извините, по-другому не получается.

— Прежде вы их видели?

— Не припоминаю что-то. Ах, да! — спохватился Козлов. — Вот важная деталь!

Сыщики насторожились.

— Рассказывайте, гражданин потерпевший. Не тяните.

Козлов ухмыльнулся.

— Этот второй анекдотов много знает. Постоянно травил, пока мы курили.

— Каких анекдотов? — не понял Колычев.

— Разных. В том числе и скабрезных. И не хочешь, а захохочешь.

— Боюсь, это к делу не припишешь, — вздохнул Колычев. — По анекдотам мы вашу пропажу не найдем. Если очную ставку устроим — опознаете обоих?

— Опознаю, — воскликнул Козлов таким радостным тоном, будто сыщики уже нашли этих подозреваемых.

— И даже если высокий усы сбреет?

— Я его, что с усами, что без них, вспомню, — заверил Козлов. — Такое, знаете, на всю жизнь запоминается. Так вы все же их подозреваете?