Дмитрий Дашко - Мы из губрозыска

События развивались стремительно. Одним рывком бандит выдернул девушку из-за стола и приставил дуло револьвера к ее виску. Та испуганно взвизгнула, однако сознание не потеряла. Ее синие глаза с мольбой глядели на окружающих, лицо побелело.

— Не дергайся, курва! — пригрозил урка.

Серьезный преступник, сообразил Елисеев. Вон как быстро соориентировался в ситуации.

Чоновцам еще не приходилось оказываться в такой ситуации. Бойцы растеряно попятились.

— Но-но! — прикрикнул один, пытаясь потеснить бандита штыком. — Не балуй!

— Сам не балуй, дядя! — весело осклабился урка. — Видишь, какую кралю я на мушке держу? Дай пройти, если не хочешь, чтобы я этой бабенции мозги вышиб.

Колычев пристально уставился на него, вспоминая.

— Леха-конокрад?

— Он самый! — снова заухмылялся уголовник. — Стало быть, известна вам моя физиономия!

— Еще как известна. Только говорили, что убили тебя.

— То брехня была! Слухи…

Конокрад гоготнул.

— Отпусти девушку, — сказал Колычев.

— Да ну?! — изумился Леха. — С какой такой стати?

— Отпусти, — повторил Колычев. — Тебе же хуже будет.

— Я ведь выстрелю, — сказал бандит. — Ей-богу, выстрелю, если меня не пропустите. Ты меня знаешь, Колычев.

— Знаю, Леха, — кивнул сыщик. — Знаю, что для тебя человеческая жизнь — копейка.

— То-то, — польщенно произнес Леха. — Выпусти меня и моих корешей, и никто не умрет. Слово даю.

— Много твое воровское слово стоит! — брезгливо сказал Колычев.

Он поискал взглядом напряженно сидевшего Елисеева, повел бровью: ну что же ты сидишь, Петр! Придумай что-нибудь…

Елисеев осторожно опустил подбородок. Он и сам лихорадочно искал способ, как выкрутиться из ситуации. Жалко девчонку — Колычев сказал, что бандиту убить ее — раз плюнуть. И Борис тоже не отступится. Не станет он выпускать конокрада из ресторана. Для него это — что ржавым ножом по печенке. Ведь кто такой конокрад — это не просто вор, а еще и убийца. Уводя лошадей, он фактически обрекал крестьянскую семью на голодную смерть. Нельзя прожить в деревне без лошади. Для огромного большинства крестьян — она единственная кормилица. На ней и вспашешь, и за сеном съездишь, и товар отвезешь. Не зря сельчане, поймав конокрада на месте преступления, зачастую люто с ним расправлялись.

Что делать?

Спутник девушки сделал попытку подняться.

— Лиза!

— Сидеть! — властно прикрикнул на него Леха.

Он бешено крутил головой, не выпуская из поля внимания никого из присутствующих.

Опытный, сука! — подумал Елисеев.

Он попробовал пошевелиться и сразу замер, когда бандит зацокал языком.

— Не надо ерзать, дядя. А ты, — прикрикнул он на отца Лизы, — опусти зад на стул и сиди ровно.

— Сердце, — сдавленно прохрипел тот. — Мне нужно достать лекарство.

— Доставай, — любезно согласился тот, словно козыряя перед Колычевым своим гуманизмом.

Мужчина обессилено плюхнулся на место, достал дрожащими руками из внутреннего кармана пиджака какую-то склянку с пилюлями, но тут же уронил. Маленький бутылек покатился по полу, замерев возле штиблет Елисеева.

На секунду это отвлекло общее внимание. Пузырек магнитом приковал взгляды всех, включая бандита. А Елисеев почувствовал в руке холодок рукоятки незаметно вытащенного «бульдога». Чтобы не выдать себя, он сунул его под полу узенького пиджачка.

— Папа! — всхлипнула девушка. — Папочка!

Теперь Елисеев знал, как ее зовут, вот только легче от этого не стало. И угораздило же ее оказаться здесь вместе со своим долбанным папашей! Как будто другого места в городе не нашли! Он чуть не застонал от досады.

— Иди! — толкнул девушку Леха.

Та сделала нерешительный шаг вперед, и сразу же остановилась: Колычев со зловещей ухмылкой преградил путь.

— Без моего разрешения отсюда никто не выйдет, — заявил он.

— Колычев, тебе уже говорили, что ты упрямый дурак? — сквозь зубы процедил бандит.

Сыщик промолчал. И тогда Леха покачал головой:

— Вижу, что нет. Ладно, пусть эта краля останется на твоей совести.

Его палец надавил на спусковой крючок…

Бах! Леха повалился навзничь, револьвер выпал из его руки. Елисеев на долю секунды опередивший бандита, оказался возле девушки. Ноги ее подкосились, Лиза упала. Петр посмотрел на ее красивое лицо и убедился, что она в глубоком обмороке.

— Наповал, — констатировал Колычев, склонившись над Лехой. — Здорово ты его из этой пукалки. С одного выстрела и насмерть. Хотя рискованно, чего уж спорить.