Роберт Брындза: Смертельные тайны

– Отлично, – сказала она, высвобождая руку.

Они показали ей фото. В камеру она смотрела вытаращенными глазами, но выглядела менее испуганной, чем на самом деле.

– Ты в отличной форме, – заметил Сид. – Точно не согласишься выпить с нами?

– У нас есть водка, ром, вино, – подхватил Пол.

Марисса кинула взгляд на пустеющий переход.

– Извините, ребята. Не сегодня, – сказала она, натужно улыбнувшись, и посмотрела на камеру наблюдения, которая висела прямо над ними.

Они проследили за ее взглядом и, наконец поняв намек, отвернулись и пошли.

– Упрямая сучка, – бросил Пол через несколько шагов.

Марисса с облегчением вздохнула. Они подошли к припаркованной машине и еще раз оглянулись на нее. Она еле успела отвести взгляд и лишь услышала, как они заржали и хлопнули дверьми. Только когда они уехали, Марисса поняла, что продолжает стоять, затаив дыхание.

Выдохнув, она снова бросила взгляд на лестницу. С нее спускались последние пассажиры – высокий красивый мужчина чуть за пятьдесят с невероятно бледной женой.

– Черт, – выдохнула Марисса и, метнувшись к ближайшему билетному автомату, уткнулась в экран.

– Марисса! Я тебя вижу! – послышался сзади пьяный женский голос. – Я тебя вижу, шлюха!

Послышалось торопливое цоканье.

– Джанет! – закричал мужчина.

– А ты вообще сюда не лезь! – заорала в ответ женщина, подойдя вплотную к Мариссе. – А ты не смей к нему приближаться! – сказала она, тыча ей в лицо длинным пальцем.

У нее было багровое опухшее лицо, налитые кровью глаза, а красная помада растеклась по трещинкам вокруг рта.

– Джанет! – Мужчина схватил ее за руку и начал оттаскивать от Мариссы.

Они были примерно одного возраста, но у него было красивое лицо с резкими чертами. Марисса невольно подумала о том, насколько более милосердно время к мужчинам.

– Я стараюсь не попадаться вам на глаза, но мы живем на одной улице, и совсем не пересекаться не получится, – улыбнувшись, сказала она.

– Ну ты и сука!

– Ходила в бар, Джанет?

– Да! – зарычала та. – С законным мужем!

– А ты совсем трезвый, Дон. Хотя тебе не повредила бы пара кружек пива. Тогда и женщина рядом станет красивой.

Джанет замахнулась, чтобы ударить Мариссу, но Дон успел схватить ее за руку.

– Хватит. Марисса, ты что, не можешь промолчать? Видишь же, что ей нехорошо.

– А чего это ты говоришь так, будто меня здесь нет? – заплетающимся языком проговорила Джанет.

– Поехали домой.

И он повел ее по улице так, будто она инвалид.

– Проститутка чертова, – пробормотала Джанет, уходя.

– Мне никто никогда за секс не платил! – закричала Марисса ей вслед. – Спроси у Дона!

Он обернулся и с болью в глазах посмотрел на нее. Непонятно было, кого он жалеет – свою жену-алкоголичку или самого себя. Он посадил Джанет в машину, и они уехали. Марисса закрыла глаза, не в силах противиться воспоминаниям о временах, когда он приходил к ней поздно ночью. Ее мать обычно уже спала, и они тихо пробирались в ее комнату и занимались любовью. Она все еще помнила его тепло на своей коже.

Открыв глаза, Марисса поняла, что стоит совершенно одна – все, кто ехал с ней в электричке, разошлись. Снег падал крупными хлопьями на освещенную площадь перед станцией. Марисса повернула направо, на Фоксбери-роуд. В окнах домов горели рождественские елки, и тишину нарушал только хруст снега у нее под ногами.

За крутым поворотом начиналась неосвещенная Хаусон-роуд. Марисса задумалась и замедлила ход. Ей предстояло преодолеть жилую улицу длиной пятьсот метров почти в кромешной тьме – из всех фонарей горело только два. Она планировала пройти этот участок вместе с другими людьми с электрички – всегда находилось несколько человек, кто шел тем же путем, и было не так страшно. Но из-за Джанет и тех молодых придурков об этом плане пришлось забыть.

Марисса прибавила шагу, устремляясь к ближайшему горящему фонарю. Вздохнуть с облегчением она смогла только на Конистон-роуд, ярко освещенной благодаря расположенной на ней школе. Повернув налево, она прошла мимо игровой площадки и перешла дорогу. Скрипучая калитка ее собственного дома была уже в нескольких метрах. Света в окнах не было, и палисадник утопал во мраке. Она достала ключи и почти что вставила их в замочную скважину, как вдруг услышала сзади какой-то шорох.

– Черт! Как же ты напугал меня, Бикер! – выдохнула она, увидев запрыгнувшего на мусорный бак кота. – Пойдем, – сказала она, сгребая его в охапку. – Слишком холодно нам с тобой ошиваться на улице.