Александр Аввакумов - Поверженый король

Стояла прекрасная весенняя погода. Елабуга просыпалась. Слышно было шарканье мётел дворников, лениво перекликались утренние торговки, готовясь к трудовому дню. Во дворе большого коттеджа суетились люди, кто-то мыл машину, кто-то просто сидел во дворе, наслаждаясь солнечным теплом.

Из коттеджа вышел молодой парень, одетый в чёрный костюм и белую рубашку. Поправив на себе модный шёлковый галстук, он громко произнёс:

— Внимание, готовность десять минут. Всем быть готовыми к движению.

Водители, бросив протирать и так блестящие автомашины, стали прогревать двигатели, а охрана, заняв заранее выбранные позиции, стала внимательно осматривать прилегающую к коттеджу местность.

Из дома вышел молодой мужчина лет тридцати пяти и, взглянув на солнце, направился к «Мерседесу». Водитель автомашины услужливо открыл дверь:

— С добрым утром, Анатолий Фомич. Сегодня прекрасный день. Куда едем? В офис или в Менделеевск?

Мужчина приветливо взглянул на водителя и, на секунду замешкавшись, коротко бросил:

— Сначала в офис, а после обеда — в Менделеевск.

Ворота медленно открылись. Первым выехал джип, затем за ним выехал чёрный «Мерседес». Расстояние между машинами не превышало пятнадцати метров, что давало возможность водителям свободно маневрировать на дороге.

Лобову, сидевшему в «Мерседесе», нравился весь этот процесс выезда его кортежа на улицу города. Он хорошо знал, что ни у главы администрации города и района, ни у других людей бизнеса, проживающих в этом городе, ничего подобного не было. Глава администрации города и района до сих пор ездил на старенькой «Волге», которую уже давно можно было списывать из-за старости.

Лобов посмотрел в боковое стекло. Люди не спеша шли на работу. Многие из них, кто с явной с завистью, а кто и с нескрываемой злостью, смотрели вслед движущемуся к центру города кортежу.

— Видела бы это моя мама, — подумал про себя Лобов, — не нарадовалась бы на своего сына.

Лобов родился в большой семье и был пятым, последним, ребёнком в семье. Отец его работал трактористом в местном колхозе и, как многие сельские жители, злоупотреблял спиртным. Однажды, будучи пьяным, во время обработки поля химикатами выпал из кабины своего трактора и попал под его колеса. Он умер мгновенно. Лишь к вечеру его изуродованный труп колхозники нашли у опушки поля. Пустующий трактор, уткнувшись в большую берёзу, стоял недалеко от трупа.

С этого дня у Лобова закончилось детство. Он помогал матери по дому, вскапывал огород, полол сорняки, копал картошку. Он старался помочь своей матери буквально во всём, с самого утра вставал и направлялся в хлев — ухаживать за скотиной. Семья держала корову, пять свиней, три овцы и десятка два кур и уток. Он трудился целый день и лишь к позднему вечеру, совершенно вымотавшись, падал на кровать и засыпал мертвецким сном.

Из-за больших домашних нагрузок Лобов стал намного хуже учиться в школе. В их небольшой по современным меркам деревне не было своей школы, и ему приходилось ходить в соседнюю деревню. Дорога занимала чуть более часа, и в дождливые осенние дни ему приходилось делать над собой большие усилия, заставляя себя всё же пойти на учёбу.

Его внешний вид вызывал у местных мальчишек кучу насмешек. Однажды, не выдержав, он ринулся в драку на превосходящих его по количеству местных ребят. Ему удалось не только нанести побои главному заводиле, но и заставить их всех разбежаться по своим домам. После той драки многие местные ребята стали с уважением относиться к белобрысому пареньку из соседней деревни.

Кое-как окончив восемь классов, Лобов поехал в Казань и поступил в механико-педагогический техникум. В техникуме учился добросовестно, однако знания, полученные им в сельской школе, были с большими пробелами, и эти пробелы ему приходилось ликвидировать, затрачивая неимоверные усилия.

А потом был Афганистан. Лобов не прятался за спины сослуживцев, и вскоре за мужество, проявленное при ликвидации банды моджахедов, он был награждён солдатской медалью «За отвагу». В одном из боёв он был контужен и оказался в военном госпитале в Ростове. По состоянию здоровья он был комиссован. После госпиталя Лобов уехал в Сибирь, где работал на укладке трубопровода «Уренгой — Помары — Ужгород». Заработав в Сибири неплохие деньги, он вернулся домой.

Лобов приехал домой вовремя. Его старенькая и сильно больная мать была прикована к кровати и, со слов местного доктора, доживала последние дни. Ни большие деньги, заработанные в Сибири, ни врачи, которых он привозил к матери из Челнов и Казани, не смогли спасти ей жизнь. Однажды, проснувшись рано утром, он обнаружил уже холодное её тело. Мать ушла из жизни так же тихо, как и жила всю свою жизнь.