Николай Леонов - Рецепт красивой смерти [сборник]

Но когда опера проверили карманы одежды бомжа, то в боковом кармане его затертого и кое-где драного пиджачка нашли более десятка каких-то непонятных стекляшек округло-шаровидной формы. Пересчитав «стекляшки», каковых оказалось двенадцать, они подставили их на ладонях лучам утреннего светила и с удивлением обнаружили, как те вдруг засияли самыми разными красками – от голубого до малинового.

– Блин! Похоже, «брюлики»! Только не ограненные… – любуясь сполохами света, предположил эксперт-криминалист. – Вот это находочка! И у кого нашли-то – в кармане какого-то бомжа! Да тут каждый камешек – целое состояние. Тут любой – от десяти до двадцати пяти каратов. Е-мое! И откуда же, хотелось бы знать, он их раздобыл?!

– О-о-о! Это задачка не для нашего отдела! – внушительно покачал головой капитан. – Надо звонить начальству. Пусть этим занимается Главк. Они на это «заточены», им и карты в руки!..

Старший оперуполномоченный Главка угрозыска полковник Лев Гуров неспешно паковал свою дорожную сумку. Со своим старым другом, сотрудником этой же «конторы» полковником Станиславом Крячко, они вчера закончили расследование убийства столичного банкира. Того несколько дней назад нашли на подмосковной вилле с простреленной головой. Изучив все обстоятельства дела, опера пришли к выводу, что потерпевшего отправили в мир иной при помощи миниатюрного радиоуправляемого БПЛА, снабженного специальным стреляющим устройством. А еще через день они задержали по подозрению в преднамеренном убийстве сотрудника того же банка, у которого потерпевший отбил жену. Восхищенный оперативностью расследования, генерал-лейтенант Петр Орлов – начальник Главка и одновременно друг и приятель обоих оперов – расщедрился на недельный отпуск, который обещал им еще как бы не с прошлого года.

И вот теперь Лев Гуров прикидывал, что с собой на «юга» брать стоит, а что и не обязательно, попутно пеняя своей жене, ведущей актрисе крупнейшего столичного театра Марии Строевой, что она на море ехать не желает. Ну, как не желает? Так-то она хотела бы, но для этого нужно поругаться на работе, поскольку ее начальство не очень-то было настроено на то, чтобы Мария выбыла из работы хотя бы на пару дней. Будучи участницей подавляющего большинства постановок, в львиной доле которых она была на первых ролях, отлучившись из театра хотя бы на день, Строева могла обрушить весь его репертуар. Если учесть, что немалая часть зрителей шла именно «на Строеву», то даже недолгое отсутствие актрисы стало бы настоящей катастрофой – именно ее имя в афише служило гарантией успеха той или иной постановки. Кроме того, зная о приверженности Марии к подлинной, классической сценистике, зритель был уверен, что Строева ни за что и никогда не согласится играть в эпатажно-экспериментаторских постановках маргинального пошиба с заголениями актеров, их прилюдным сексом и даже отправлением естественных надобностей прямо на сцене. Эталонная интеллигентность и аристократичность Марии уже давно были притчей во языцех, и зритель не сомневался: присутствие Строевой гарантирует подлинное, высокое сценическое искусство, не замутненное грязным эпатажем и воинствующей пошлостью, что в последние годы для некоторых «продвинутых» режиссеров стало основой их «творчества». В частности, столичные театралы с некоторых пор начали обходить стороной театр «Юморильня», где усилиями его руководителя Некстатина Заиграйкина репертуар «обогатился» постановками, в которых главным были не какие-то вечные истины, а степень обнаженности актеров и нескончаемая матерщина, достойная самого дешевого кабака…

Лев это хорошо понимал и, шутливо выговаривая Марии, что якобы она, не желая ехать с ним, обрекает его на необходимость в одиночку отбиваться от назойливого внимания «русалок» причерноморских пляжей, в душе твердо знал: и театру без Марии не прожить, да и самой Марии без театра жизнь – не жизнь. Поэтому, проворчав для приличия, что в сравнении с «театральной каторгой» их со Стасом работа при всей своей замороченности – чуть ли круглогодичные каникулы, он задернул молнию на сумке и собрался позвонить приятелю, но в этот момент их городской телефон зазвонил сам.

– Стас? – понимающе улыбнулась Мария.

Но Гуров, шагнув к телефону, почему-то вдруг ощутил некоторый внутренний дискомфорт. Он поднял трубку и даже ничуть не удивился, услышав вместо Крячко голос Орлова:

– Лева, привет! Ты уже собрался?