Донато Карризи - Девушка в лабиринте [litres]

Дженко, не дожидаясь реакции, изложил суть дела:

– Пятнадцать лет назад, когда вы, агенты, ловили бабочек сачком, родители Саманты Андретти обратились ко мне, чтобы я помог пролить свет на исчезновение их единственной дочери.

Он до сих пор помнил день, когда они встретились за столиком битком набитой забегаловки в понедельник утром. Сэм пропала несколько недель назад, и они не спали бог знает сколько ночей. Супруги держались за руки. Объяснили, что его координаты им предоставил полицейский из Управления. Дал понять, что если не попробовать другие пути, кроме официального, то, скорее всего, не так уж много надежды выяснить, что сталось с их девочкой.

Жалостливый полицейский говорил правду: возможности раскрыть дело об исчезновении таяли с каждым часом. По прошествии трех дней они практически сводились к нулю. Разумеется, если полицейские не напали на след. Но в случае Саманты не нашлось ни улик, ни свидетелей. Казалось, она растворилась в лучах бледного солнца холодным февральским утром по дороге в школу.

Бруно не занимался поиском пропавших детей, к тому же прошло слишком много времени. Через пару недель следы затаптываются, воспоминания очевидцев искажаются. Он пытался втолковать это супругам, но те стояли на своем: «Мы знаем, что вы – хороший сыщик, мы получили прекрасные отзывы. Умоляем, не оставляйте нас мучиться сомнениями». Так сказал отец Саманты.

Одно из основных правил в работе частного детектива – никогда не сочувствовать клиенту.

Может, это звучит цинично, однако Дженко хорошо знал, как важно не поддаваться эмоциям, подвигшим заказчика заказать расследование. Ненависть или жалость заразительны. Они зачастую препятствуют работе рассудка, который должен оставаться здравым и беспристрастным. Порой избыток чувств даже опасен.

Один тип украл у начальника деньги для лечения жены, больной раком. Бруно выследил его, но, движимый состраданием, дал время, чтобы тот собрал похищенную сумму и вернул ее законному владельцу. Только вот он недооценил решимость вора, который ради спасения любимой жены не колеблясь обманул его и снова пустился в бега.

Дженко отдавал себе отчет, что в деле Андретти он сильно рискует. Поэтому взялся за расследование на совершенно особых условиях. «Вы мне заплатите по удвоенному тарифу, авансом. Не станете мне звонить и спрашивать, как идет расследование, я не буду обязан перед вами регулярно отчитываться. Я сам свяжусь с вами, когда буду готов что-либо сообщить. Если не проявлюсь через месяц, знайте, что я ничего не нашел».

Супругов несколько смутили подобные условия: собственно, Дженко и надеялся, что это их отпугнет. Однако, к его великому удивлению, они без звука подписали договор, который сейчас находился перед глазами Бауэра и Делакруа.

– И что эта хрень означает? – Блондин вперил в Дженко яростный взгляд.

– То, что, согласно этому документу, меня наняли вести это расследование.

– Договор старый, прошло слишком много времени, – спокойно проговорил Делакруа, возвращая сыщику листок.

Но Бруно не сдавался:

– Ты, наверное, шутишь? Договор не имеет срока давности: он действует, пока его не расторгнут.

Бауэр хотел было наброситься на него, но Делакруа остановил напарника движением руки.

– Ну, поскольку Саманта Андретти нашлась, мне кажется, что в твоих услугах больше нет надобности. Но если ты хочешь продолжать поиски, действуй… – Почуяв издевку, блондин сменил гнев на милость и расхохотался. А Делакруа вновь попытался вернуть Бруно листок.

Но и на этот раз Бруно его не принял.

– В новостях говорится, что Сэм была найдена позавчера ночью случайно проезжавшей мимо патрульной машиной. Но мне стало известно об анонимном сигнале – как это объяснить?

Ухмылка моментально исчезла с лица Бауэра. Зато Делакруа оставался невозмутимым.

– Понимаю: популярность полиции может упасть оттого, что в свое время поиски девочки проводились не на должном уровне, – подлил масла в огонь Бруно. – Но приписать себе чужие заслуги, выставить героями двух случайных патрульных – это, честное слово, уже чересчур. – Говоря это, он перевел взгляд на полицейских у патрульной машины; те, расслышав, что речь идет об их коллегах, смущенно отвернулись.

– Мы ничего не обязаны объяснять и не должны делиться с тобой закрытой информацией. – Не теряя апломба, Делакруа давал понять, что шутка слишком затянулась.

– Вот тут ты ошибаешься, – возразил Дженко и ткнул пальцем в договор. – Согласно статье одиннадцать, пункт бэ, родители Саманты поручают мне представлять их перед полицией; кроме того, назначают меня опекуном их дочери в отсутствие других родных.