Кара Хантер - Выхода нет

– Послушай, почему бы тебе не поиграть в приставку, пока я не разберусь с малышом? А если ему станет получше, то мы, может быть, погуляем с собакой. Вдвоем.

– Обещаешь? – уточняет Мэтти с сомнением в голосе.

– Обещаю.

Майкл относит Захарию наверх в детскую, где снимает с него одежду и пытается отыскать его пижаму с Винни Пухом. На животике мальчика видно красное пятно, и ему это совсем не нравится. Захария свертывается калачиком под пуховым одеялом, и Майкл на минуту присаживается рядом, поглаживая его по волосам, а потом проходит по коридору, чтобы взглянуть на жену. Она в халате лежит поверх покрывала с закрытыми глазами. Ее волосы выглядят грязными, и Майкл задумывается, принимала ли она сегодня душ. Поворачивается, чтобы выйти, но она останавливает его.

– С мальчиками всё в порядке? – У нее севший голос, как будто она еще не проснулась.

– Все хорошо. Ты будешь есть?

– Я не голодна, – едва произносит она, поворачиваясь к нему спиной.

Майкл прикрывает за собой дверь и уже хочет спуститься по лестнице, как вдруг слышит что-то, что заставляет его остановиться. Шум доносится из детской. Нахмурившись, Майкл возвращается по коридору. Теперь он ясно слышит, что происходит. Мэтти раздраженным тоном разговаривает с братом, а малыш рыдает.

– Ты должен это выпить, потому что, если не сделаешь этого, я не смогу погулять с Молли.

Майкл влетает в комнату. На кровати сидит Мэтти. Одной рукой он держит брата за плечи, а другой пытается впихнуть ложку ему в рот. В ложке что-то розовое и липкое. Вся физиономия Захарии испачкана этой жидкостью, он визжит и пытается вывернуться, напрягая при этом все тело.

– Боже праведный! – кричит Майкл. – Какого черта ты здесь делаешь? – Он отталкивает Мэтти и хватает Захарию. – Сколько ты ему дал?

– Не много. – Мэтти прижимается к стене.

Майкл смотрит на старшего сына: мысленно он уже звонит в 999, вызывает «Скорую помощь» и везет ребенка на промывание желудка…

– И сколько это – «не много»?

Мэтти пожимает плечами.

Майкл бросается к нему и хватает мальчика за плечи.

– Сколько? Это очень важно – ты можешь это понять?

– Ты делаешь мне больно! – кричит Мэтти.

– И сделаю еще больнее, если ты не скажешь правду! – кричит в ответ Майкл, тряся сына.

– Всего одну ложку, – бормочет тот, надувшись.

– Ты в этом совершенно уверен ?

Мальчик кивает. Он старается не смотреть на отца.

Майкл разжимает руки. Только сейчас он понимает, насколько крепко держал сына. Возвращается к Захарии и сажает малыша на колени. Малыш хнычет и трет глаза кулачками. От него пахнет сыростью.

– Что здесь за шум?

Майкл резко оборачивается. В дверях, держась рукой за притолоку, стоит Сэм.

– Так, ничего, – быстро отвечает он. – Просто разлил «Калпол» [61] «Калпол» – популярное средство для детей, относящееся к группе анальгетиков-антипиретиков; обладает обезболивающим и жаропонижающим свойствами. , вот и всё.

Сэм смотрит сначала на Мэтти, потом на мужа и слегка хмурится.

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно, – отвечает Майкл с подбадривающей улыбкой. – Беспокоиться не о чем. У нас всё в порядке, правда, Мэтти?

Хорошо видно, что у мальчика далеко не все в порядке, но у его матери нет сил, чтобы спорить.

– Ладно, – говорит она и исчезает у себя в комнате.

Майкл кладет Захарию в постель и поворачивается к старшему сыну.

– Я не хотел на тебя кричать, но ты должен понимать, что «Калпол» – это не сок, а лекарство. И ты не можешь давать его брату – никогда. Это можем делать только мамочка и я. Это понятно?

Мэтти бросает на отца взгляд и быстро кивает. У него напряженное, замкнутое лицо.

И только гораздо позже, когда Майкл наконец садится за стол и принимается за черновик, который должен был представить своему издателю еще три месяца назад, он вдруг понимает… Во всем этом хаосе, крике и панике Мэтти так и не извинился. Ни разу.

Ни разу не сказал, что он сожалеет о том, что сделал.

Теперь на пляже собралась небольшая толпа. Патрульные машины стоят с включенными проблесковыми огнями. Двое полицейских пытаются запихнуть мужчину в одну из них, а Сомер стоит возле мусорного ящика и пытается счистить с себя его блевотину. Хотя это, как выразился Гислингхэм с присущей ему изысканностью, все равно что пытаться башкой пробить стену.

Сумарес подходит к ней от полицейской машины.

– Не уверен, что эти салфетки сильно помогают, – замечает он.