Она слышит, как сидящий рядом с ней Гиффорд втягивает воздух, и поворачивается к нему.
– Это ваша дочь, сэр?
– Да, это Саманта. – Он повторяет глотательное движение.
– Благодарю вас. Я знаю, как это непросто…
Изображение исчезает. Гиффорд поворачивается в кресле и оказывается лицом к лицу с Эверетт.
– А Захария? Разве его не надо опознавать?
Эверетт и ассистент обмениваются взглядами.
– Есть другие методы, которые, на наш взгляд, больше подходят в его случае, – отвечает ассис- тент.
Но Гиффорд далеко не дурак.
– Вы не хотите, чтобы я его видел, так? Потому что он в жутком состоянии, да?
Эверетт качает головой, понимая, что неискренна с ним. Она видела фотографии.
– Нет необходимости расстраивать вас, – говорит она. – Правда.
Гиффорд откидывается в своем кресле, и на одно ужасное мгновение ей кажется, что он будет настаивать, но его плечи слегка опускаются.
– Ладно, – говорит он. – Вам виднее.
– Думаю, да, – говорит констебль, делая печальное лицо. – К сожалению.
* * *
– Инспектор Фаули? Вас здесь хотят видеть, сэр.
Это Андерсон – он сегодня дежурный. И, кажется, с большим, чем обычно, подозрением относится к неизбежным рискам, связанным с нашей профессиональной деятельностью, коими в его глазах являются посетители.
– Только что явился в дежурную часть. Немец. Ему не назначено. Могу сказать, что вас нет, – ведь сегодня выходной, и вы, наверное, ждете не дождетесь, когда можно будет отправиться домой…
– Да нет, все в порядке, пусть проходит…
Потому что если смотреть правде в глаза, то мне сегодня никуда не нужно.
Пять минут спустя сержант вводит в мой кабинет мужчину. Он высокий – очень высокий. Наверное, не меньше шести футов четырех дюймов [47] 195 см.
, если судить по первому впечатлению. А когда он представляется, я узнаю акцент. Он вовсе не немец, а голландец. Последний раз, когда я видел своего брата, у него была девушка из Голландии, и у нее был точно такой же акцент. А еще в ней было шесть футов и два дюйма [48] 189 см.
. Джулиан тогда еще шутил, что ему пришлось заняться скалолазанием. Правда, говорил он это не в ее присутствии.
– Чем могу служить?
Мужчина садится. Очень аккуратно для человека его роста.
– Я по поводу пожара. Этого ужасного пожара на Саути-роуд. Если я не ошибаюсь, дом принадлежит моему коллеге, Майклу Эсмонду.
Я заинтригован. И не в последнюю очередь его очевидным волнением.
Он поправляет очки в металлической оправе.
– Насколько я понимаю, вас можно назвать старшим дознавателем по этому делу?
– Да, можно, – отвечаю я. Должно быть, он где-то это вычитал.
– Как только увидел теленовости, я сразу же понял, что вы захотите со мной поговорить. И решил предвосхитить вашу просьбу, явившись сам.
Моя «заинтригованность» слегка увеличивается. Какого черта все это значит?
* * *
Гислингхэм отодвигается от стола. Если то, что он обнаружил, правда, то им придется заново пересмотреть все это гребаное дело. Шаг за шагом. И не в последнюю очередь – тот факт, что Анабелла Джордан солгала им. И это была не просто попытка отвязаться от них – после такого их карьера пошла бы псу под хвост. Гислингхэм наклоняется и еще раз вводит имя Йюрьен Кёйпер. Возраст, место рождения, образование, занимаемая должность. Страничка на «Фейсбуке», которая выглядит довольно безобидно (хотя многое в ней написано по-голландски, а автоматический переводчик может опустить нюансы). Сообщения в «Твиттере», но тоже вполне академичные. Честно говоря, ни одного признака того, что здесь что-то не так. На лице Гислингхэма появляется гримаса. Но так ли это? Неужели возможно, что профессиональная катастрофа таких размеров не оставила вообще никаких следов? Он поворачивается к клавиатуре и начинает быстро печатать.
* * *
Ox-eGen
Ваш онлайн-источник университетских новостей, мнений, слухов и сплетен
Размещено Tittle-Tattler 21 ноября 2017 г. в 11:56
Межплеменная война?
Гром барабанов в факультетских джунглях сообщил о том, что она началась на закате в здании одного из факультетов на Банбери-роуд, когда один из сотрудников был убит публичной и откровенной рецензией на его magnum opus [49] Главное произведение, труд всей жизни ( лат. ).
, появившейся в литературном приложении «Таймс». А кто же преступник? Не кто иной, как его соплеменник. Считаете, что такое невозможно? Может быть. В конце концов, конструктивная критика – это одно, а принесение человека в жертву – совсем другое. Наши источники сообщают о том, что на факультете наступил новый «ледниковый период», что на этот раз ни в коей мере не отражает состояния примитивной системы центрального отопления. Заинтересованные наблюдатели в настоящее время сгорают от любопытства, станет ли телевизионный контракт, о котором ходило столько слухов, следующей жертвой. Достаточно сказать, что если информация об этой катастрофе выйдет наружу, то карьера нашего любезного голландца превратится из летучей в падучую и горючую [50] Автор обыгрывает название «Летучий голландец».
. Так что его мечты о будущей мести будут вполне извинительны…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу