Александр Горский - Время смерти

Постепенно, очень медленно их семейная жизнь вошла в привычную колею. Татьяна начала улыбаться, общаться с мужем и немногочисленными друзьями. Но тесты на беременность она больше мужу не показывала, хотя Игорь несколько раз замечал в мусорном ведре выброшенную упаковку.

И вот сейчас его жена, его Танюшка, молча стояла рядом и протягивала ему такой знакомый тонкий кусочек бумаги. Он мог бы не брать его в руки и не смотреть на него, он и так уже понимал, что там увидит. Игорь протянул руку и взял тест. Две тоненькие линии неожиданно стали расплывчатыми и слились в одну. Он провел по лицу рукой и с изумлением понял, что ладонь стала мокрой. Он плакал. Плакал от счастья. Игорь повернулся к стоящей рядом жене и уткнулся лицом ей в живот. Она нежно гладила его по затылку и ласково повторяла:

— Мой маленький, все хорошо. Все хорошо, мой маленький.

На смену лету пришла осень. Работы, которой всегда было немало, стало еще больше. За последний год Белоусов настолько нарастил торговую сеть, что работавшие в две смены фабрики еле успевали отгружать продукцию к зимнему сезону. Неплохо шли дела и у Михеева. Сказать, что они идут хорошо, ему, как и год назад, не позволяло затянувшееся строительство. Сама стройка была почти уже закончена, однако возникли непредвиденные проблемы с подведением электрических линий. Привыкший быстро решать все возникающие проблемы Михеев самолично отправился в областные электросети, где присланный из Москвы руководитель заставил его почти час прождать на проходной, а затем еще столько же в приемной. К началу разговора не привыкший к подобному обращению Михеев был уже в ярости. К концу разговора, который наступил на удивление быстро, стороны уже ненавидели друг друга взаимно, причем одна из сторон была еще и облита кофе. Оставив мокрого директора Облэнерго на попечение причитающей секретарши, Михеев выскочил из кабинета, на прощание так шарахнув дверью, что без слов было ясно, возвращаться сюда он не намерен. Вопрос с подключением к энергосетям завис и на целых два месяца затормозил сдачу готового объекта до тех пор, пока в спор высоких сторон не вмешался губернатор.

Не желавший терять время Андрей Эдуардович завез на свое временное производство дополнительное оборудование, наконец полученное им из Кореи. Особого экономического смысла в этом не было. Он был уверен, что сразу после Нового года сможет наконец начать расставлять оборудование на новом предприятии, но неуемной натуре Михеева претило само слово «простой». К тому же все хлопоты по переездам ложились на плечи его подчиненных, ему оставалось лишь требовать с них результата. А требовать — это было любимым делом Андрея Эдуардовича. Так что новое оборудование было успешно установлено и выпускало продукцию почти круглосуточно.

Сам Журбин с утра до позднего вечера пропадал на фабрике, где кроме основной работы на него лег и контроль за ремонтом кровли. Наученный горьким опытом, Игорь больше не полагался на Шишанова. С каждым днем темнело все раньше. Сначала Журбин приезжал домой почти сразу после того, как солнце касалось вершин растущих возле дома берез, потом чуть позже заката, а еще через некоторое время у ворот дома его встречали темнота и ползущая из леса холодная сырость. И хотя первые ночные заморозки убили растущие на участке вдоль дорожек бархотки, счастье, переполнявшее Журбина, только набирало цвет. Оно росло одновременно с тем еще не родившимся комочком жизни, который до поры до времени прятался в животе его любимой жены.

В тот вечер Журбин вернулся домой чуть раньше обычного. Загнав машину в гараж, он вышел во двор и направился по дорожке к дому, расположенному в глубине участка. В окнах первого этажа горел свет, но Татьяну видно не было, скорее всего, она находилась на кухне. В кармане завибрировал уже переведенный на беззвучный режим мобильник. Журбин достал телефон. Звонили с поста охраны фабрики.

— Пожар, Игорь Иванович, горим, — услышал Журбин встревоженный голос.

— Сильно горим? — спросил он в надежде, что произошло что-то незначительное.

— Сильно, Игорь Иванович, огонь на крышу пристроя ушел, — отозвался охранник и добавил: — Пожарных уже вызвали.

— Еду.

Журбин сунул телефон в карман и зашагал обратно в сторону гаража. В дом он заходить не стал.

Въезд во внутренний двор фабрики был перекрыт полицией. Бросив машину в ближайшем дворе, Журбин прошел на территорию. Взглянув на дымящуюся кровлю здания, он вздохнул с облегчением. Из-под крыши валил светло-серый дым, который поднимался только с одной стороны пристроя. Казалось, что большого труда справиться с огнем не составит.