Валерий Шарапов: Сыщики 45-го

– Хм, я так понимаю, вы не являетесь действующим сотрудником НКВД… прошу прощения, МВД?

– Не являюсь. Я из другого ведомства, работаю под прикрытием.

– Эх, Алексей Макарович, – вздохнул Шабалин, – велик был соблазн прикончить вас позавчера в музее. Вы так хорошо стояли, когда я к вам подошел. Теперь жалею, что не сделал этого.

– Признайтесь, так называемое похищение Поленова было не запланировано? Вы сами его похитили, отвезли в свой тайник. Не все сотрудники музея – ваши сообщники. Лукьянов не в теме, сменщик с аппендицитом – тоже, да и пожилая женщина Зинаида Кирилловна Шумейко… Лукьянов что-то выведал о ваших истинных целях, и вы решили его убрать. Просто убить и выбросить – привлечь внимание к музею, а если добавить к этому похищенную картину, то все логично, и музей становится пострадавшей стороной. Идея, признаюсь, спорная, но вы на это пошли.

– Да, Валентин Петрович, на свою беду, сопоставил некоторые факты, попросил объяснений. А еще он видел Иннокентия на угнанной машине – тот допустил оплошность, поставив ее недалеко от музея… В общем, накопились вопросы, Вадим ответил.

– Ко мне на квартиру вторглись Вадим с Иннокентием?

– Да, все правильно. Им не повезло…

– Я знаю. На каком компромате вы держали охранника Авдеенко? Что мог знать Сивый? Полагаю, это связано с налетом на «Аркадию» или на авторитетных воров?

– Не ко мне, Алексей Макарович. Спросите Конышева Петра Антоновича, он должен знать, это его тема.

– Не получится. Чтобы спросить у Конышева, придется как минимум умереть.

– Вам помочь?

– Спасибо, я сам. Думаю, лет через сорок. Ладно, это не так важно, но для следствия было бы полезно. Много белых пятен, Григорий Иванович. Или поможете?

– Хорошо, уважу вашу просьбу. – Он тоже что-то задумал, и сам был не прочь потянуть резину. – Несколько месяцев назад Петр Антонович поймал Авдеенко на неблаговидном деянии. Тот вымогал деньги у мелкого сявки по кличке Шуруп. Шуруп до этого обчистил богатую хату, сдал товар барыге и неплохо нажился. Сержанту Авдеенко капнула об этом местная проститутка. Вместо того чтобы закрыть Шурупа, Авдеенко стал вымогать у него половину «гонорара». Шурупу пришлось отдать, но злобу он затаил. Когда за то же деяние его прищучил Конышев, Шуруп в сердцах сдал Авдеенко. Закрывать коллегу по работе Петр Антонович не стал, но тонко намекнул, что Авдеенко у него теперь в долгу, и если что, то неблаговидное деяние всплывет… Что вас еще волнует? Ах, Сивый… Одна из его подружек видела, как мы ретировались из «Аркадии», и поделилась с Сивым. Просто приметы описала, она же не знала, кто мы такие – данная публика по музеям не ходит. Но городок-то маленький, а мир тесен… Подружка умерла – отравилась какой-то алкогольной дрянью. А Сивый пропал. Не угонишься за ветром, знаете ли. Петр Антонович отслеживал ситуацию, и только Сивый нарисовался… Он тоже не знал, кто мы такие, но мог описать приметы.

– Зачем убили капитана Вестового?

– Он Конышева взял на карандаш. Проницательный был субъект и внимательный очень. Петр Антонович дал промашку. Сорвалась с языка сумма пропавших общаковских денег. С чего бы оперативникам про это знать? Вроде выпутался, замяли, обсмеяли, но Вестовой запомнил. Заработало что-то у него в голове, решил самолично все выяснить…

Свершилось! Бросок невидимого тела, крик боли, потом еще один – на тон ниже – оба слились в жуткий унисон! Молодец, товарищ Рахимович! Алексей оторвался от земли, перевалился через косогор и покатился вниз. В развалах мусора боролись двое. Боль душила, но он не прочь был оказаться третьим, навалился сверху, вывернул руку Шабалина, в которой тот сжимал немецкий «вальтер». К черту эту руку! Он чуть не вырвал ее из плечевой сумки, и от острой боли Шабалин потерял сознание. Рита скатилась с него, Алексей занял «свято место», нанес в челюсть два неслабых удара – чтобы избавить себя от случайностей. Выдохнул, тоже откатился.

Рядом лежала Маша, раскинув руки, глаза ее были закрыты. Из пробитого сердца вытекала кровь. Это правильно, красивым женщинам нельзя стрелять в голову…

– А ты не дурак, капитан, – со свистящим надрывом сообщила Рита. – Мастерски заговорил ему зубы, узнал много полезного…

– Я старался, – прошептал Алексей. – Не поверишь, Маргарита Юрьевна, в раннем детстве посещал театральный кружок при районном Доме пионеров… Бросил, когда народ смеяться начал. Сейчас думаю: зря.

Новое нашествие! Эти четверо подобрались неслышно, свалились, как снег на голову! Откуда они взялись? Люди орали, тыкали в лица стволы пистолетов, кричали, чтобы никто не шевелился (никто и не думал), что они милиция и во всем разберутся! Обнаружив, кто лежит перед ними, как-то сразу притихли, засмущались, стали делать вид, что они тут вообще ни при чем (собственно, так и было).