Андрей Кивинов - Рикошет. Высокое напряжение. Инферно. Полное блюдце секретов

– Закусить хотите? А то сейчас сделаем, – указал Егорыч на люк.

– Спасибо, не стоит. Вино слабое. Давайте продолжим.

– Да, Игорек… В общем, зазря парня упекли, я вам скажу. Шел он от Анечки, это девушка его, прицепились трое. Потом, как водится, драка. Игорек хоть боксом и занимался, да как против трех-то! Ну, и пустил в ход нож. Больше по запарке, не по умыслу. Одному брюхо-то и проткнул. Милиция там же, на месте, его взяла. Он ничего не скрывал, как было, все рассказывал. Зря, может. Игорек-то врать не любил, прямой парень. Только против него все обернулось. Тот инвалидом остался, с брюхом распоротым. Поэтому и срок большой Игорьку дали.

Марина, мать его, сколько тогда слез проплакала. Валера с ногами мучился, а после этого и вовсе слег. Первое письмо только через четыре месяца получили. Режим, ничего не поделать. Мы все читали. Анечка ждала его. Они, когда еще Игорь в «Крестах» сидел, расписаться хотели, да Ане восемнадцати не было, не разрешили. Такие дела, Володя.

Аня постоянно к Валере с Маринкой ходила, считай, уже свой человек в семье. А когда Валера слег совсем, так она и жить у них стала.

– У меня есть сведения, что им угрожали. Якобы в связи с расселением дома.

– Да, что-то такое было. Как бы тебе сказать? Валера очень упрямый по характеру.

Когда предложили расселяться, он и слушать ничего не захотел. Это ж переезд, а с его ногами? Мы бы, конечно, помогли, да и друзей у него много было, но он не соглашался.

Как прирос к этому дому. Понять можно, центр, вся жизнь здесь. Что у человека в его положении остается? Воспоминания, близкие люди да родные стены. Я поначалу, когда извещение получил, тоже удивился. Вроде дом крепкий еще, а его на капремонт. Мне потом объяснили – мол, внутри балки прогнили, рухнуть может. Поэтому в срочном порядке давайте в новостройки. Я лично и не возражал. Место у нас красивое, почти центр, но зато там воздух. Ну, в смысле здесь. – Егорыч показал на окно. – Лес рядом, за грибами прямо из дома ходить можно. Мне смотровая на первый этаж пришла, обычно не хотят на первом этаже жить, но я даже и не раздумывал. И правильно – зато теперь всегда с харчами. А по нынешним временам это очень много. Давайте еще.

Белкин кивнул. Алкоголь – большое дело в доверительной беседе.

Егорыч порылся в рваном полиэтиленовом пакете и достал два засохших пряника.

Потом наполнил стаканы, взял свой и осушил большими глотками. Чувствовалась рабоче-крестьянская закалка. Нам что водка, что французский портвейн, лишь бы в башку давало.

Белкин тоже выпил.

– Петр Егорыч, так что там по поводу угроз?

– Да, сейчас. – Егорыч закусил пряником. – Примерно неделю спустя, как переехал, я к Валере заглянул. Марина тоже дома была. Бутылочку захватил. Валера не такой как всегда. Я спрашиваю, что, мол, случилось. Он и отвечает: «В аккурат до твоего прихода двое наведались». Марина-то всегда двери не спрашивая открывает. Ввалились.

Молодые вроде, крепкие. Так и так, дорогие хозяева, не понимаем мы что-то, почему вы еще здесь. Вам что, предлагаемые квартиры не нравятся? Почему всем нравятся, а вам – нет? А Марина даже не ездила ничего смотреть. Она все для Валеры делала. Ну, и ответили парням, что никуда съезжать не собираются. Вон, соседний дом расселяли, кто не захотел остался.

А они – не волнует нас соседний дом, а вы, если не хотите по хорошему, съедете по плохому. На тот свет. Срок дали, кажется, неделю.

Я Валеру-то уговаривать принялся. Не майся дурью, давай переезжай, снова соседями будем. Кто его знает, зачем они приходили? Какая тебе разница, где лежать, а смена обстановки, наоборот, на пользу. Он на меня давай кричать: «Никуда я уезжать не собираюсь, здесь родился, здесь и помру!». А Марине говорит – сходи в исполком, да в милицию заяви. Нет такого закона, чтобы людей без их желания из квартиры выселяли, пускай даже на другую, более хорошую площадь. Замки купим покрепче. Ничего, никто нас не выгонит.

Я-то, зная Валеру, сразу понял – бесполезно спорить.

– Это единственный раз, когда им угрожали?

– Я не знаю. Мне они не говорили, а может, не хотели говорить. Я как-то спросил, ходила ли Марина в милицию. Она ответила, что нет. Выходит, не угрожали.

– У вас были какие-нибудь подозрения после их убийства? Я имею в виду, подозревали ли вы кого-нибудь? В частности, тех приходивших парней. Или вы тоже думаете, что их просто ограбили?

– Не знаю, Володя. Все могло быть. Брать-то у них нечего. Имелись накопления кое-какие, золотишко, но все это мелочи. Из-за этого троих убивать? Мы с Игорьком тоже долго думали, но так ничего и не решили. Не знаю, одним словом.