Геннадий Сорокин - Скелет в семейном альбоме

– Будь моя воля, я бы сейчас забросил все служебные дела и помчался к ней. Сегодня Лиза работает с обеда, так что парочку часов я мог бы… мог бы… мог бы я. М-да, вот так работа пожирает личное счастье.

– Съезди к ней, если так хочешь. Малышев будет искать, я скажу, что ты выехал на срочную встречу с агентом.

Я потянулся на стуле и поморщился от боли.

– Что с тобой? – удивился Айдар. – Спина болит?

– Простыл где-то или радикулит начинается. Вот тут покалывает, – показал я на поясницу.

На самом деле жгло у меня гораздо выше, в районе лопаток. Это Альбина вчера специально расцарапала мне всю спину сверху донизу.

«Я хочу, чтобы ты запомнил меня такой», – заявила она.

В качестве ответной мести я попытался поставить ей засос на шее, но Альбина взмолилась: «Андрюша, только не это! Муж убьет меня».

Я счел ее доводы разумными и мстить не стал.

От мыслей, летающих между ногтями Альбины и свиданием с Лизой, меня оторвал телефонный звонок.

– Привет, мой мальчик! Ты весь в делах? – спросил меня приятный женский голос.

– Здравствуйте, Валентина Павловна! – обрадовался я. – У меня все нормально, а как у вас?

– С твоим приездом будет еще лучше. Андрюша, пятого числа у меня освобождается хороший номер. Бери свою девчонку и приезжай, погостишь у меня недельку.

На несколько секунд я был сбит с толку: «девчонку» – это кого: Лизу или Арину? Конечно же, Арину, про Лизу Журбина ничего не знает.

– Надо подумать, Валентина Павловна. Начальство меня просто так не отпустит…

– Андрюша, начальство, дай ему волю, вообще бы все отпуска отменило, но ты будь настойчив! Если выпал шанс, то его надо использовать. Ты объясни своим полковникам, что у меня номера на все лето расписаны, а ребенку надо поправить здоровье в сосновом лесу. Хочешь, я справочку из детской поликлиники организую?

– Не надо. Если меня отпустят, то и без справки отпустят, а если упрутся рогом, то никакая поликлиника не поможет. Валентина Павловна, я все уточню и завтра перезвоню.

– Давай, до завтра. – Журбина замолчала, но первой трубку не положила. Я насторожился.

– Андрюша, – вернулась на линию Валентина Павловна, – Юра Машковцов не нашелся?

– Пока нет, – заинтересовавшись вопросом, ответил я.

– Приезжай, я тебя жду. – На сей раз в трубке раздались гудки отбоя.

Следуя совету Журбиной, я написал рапорт на отпуск и пошел к Малышеву. Николай Алексеевич, выслушав трогательную историю о больной дочери, отпуск разрешил, но поставил условие:

– До конца недели пашешь как вол, а там поезжай, отдохни… дней десять.

– Маловато что-то, – запротестовал я.

– Конец полугодия на носу, а у нас процент раскрываемости хромает.

– Николай Алексеевич, я что, один за весь город проценты подниму? Давайте по-честному: три недели я отдыхаю, выхожу на работу и до ноября месяца больше об отпуске не вспоминаю.

– А не жирно будет все лето бездельничать? Давай так: две недели сейчас, неделю в сентябре и неделю в ноябре.

Мы поторговались еще немного и остановились на моем варианте.

В тот же день вечером я встретился с Натальей. Она вначале не хотела отпускать Арину, но потом передумала. С отъездом дочери ей выпадала неделя свободного времени, которое можно с толком и весело использовать.

– Андрей, – очень серьезно спросила Наталья, – не получится так, что ты заберешь Арину на неделю, а привезешь назад через пару дней?

– Наташа, о чем это ты? – нахмурился я.

– Да так, к слову сказала. Андрей, в воскресенье Арина будет готова. Приезжай, забирай. В садике я договорюсь.

В среду меня вызвал на встречу Итальянец.

– Плохи дела, Андрей Николаевич, – без вступления начал он. – Сразу же после похорон Лучика московские воры собрали сходку и объявили, что Почемучку короновать не будут.

– Вот это номер! – помрачнел я. – Они что, хотят нам на область поставить чужака? А как же прежние договоренности?

– Общак, общак все испортил! Если бы не эта история с Шахиней, все было бы тип-топ! А сейчас, мать его, все через задницу пошло.

– Кого москвичи планируют прислать?

– Какого-то Дато Батумского, грузинского вора в законе. Этому Дато всего лет тридцать. За какие заслуги его короновали, никто из наших не знает, но у него все честь по чести: в Златоустье обряд прошел. Но не это, Андрей Николаевич, главное! Ты послушай, что дальше было. Собрались наши авторитеты и говорят: мы против законов и обычаев не пойдем и примем нового вора в законе, как положено. Короче, наши смирились и успокоились. Даже Муха-цокотуха в пузырь не полез, хотя раньше кричал: «Я над собой чужака не потерплю!» Но все, выдохся Муха, сдулся.