Алексей Макеев - Клейма ставить негде

— Вот это фокус-мокус! — удивился Гуров. — Кстати, что-то такое я слышал… Вроде бы года три назад это было?

— Да, три года назад. Конечно, подстава организована была — супер! Комар носа не подточит… — Васильич вполголоса непечатно выразился. — Это, конечно, не афишировали — еще бы, сотрудница министерства обвиняется в убийстве! На суде обвинение запросило восемь лет, как за умышленное убийство при отягчающих. Хорошо, адвокат оказался парнем хватким, смог доказать, что удар она не наносила, поскольку на рукояти ножа не оказалось ее отпечатков. Кроме того, трассолог установил, что она такой удар, с учетом ее роста, нанести не могла. Максимум, что она сделала, — оттолкнула мужика от себя, и он, упав, сам напоролся на собственный нож. Ну, суд с этим согласился, и ей дали два года условно. Из органов ее, конечно, уволили…

— Ну, то, что это была подстава, устроенная именно Давишиным, я так понимаю, никто и не сомневался? — уточнил Гуров.

— Понятное дело, нет. Как только это случилось, все сразу сказали: он, сука, больше некому! — Уланов потушил недокуренную сигарету и вдавил ее в пепельницу. — Вот зараза! Уже пятый раз пытаюсь бросить курить — и все никак не получается… Вы-то, я так понимаю, не курите?

— Давно уже бросил! — кивнул Лев. — А где она сейчас, та ваша бывшая сотрудница?

— Предполагаете, что она каким-то боком может быть причастна к смерти Давишина? — усмехнулся Васильич. — Сейчас она отсюда далеко. Вскоре после суда они с адвокатом поженились, а потом уехали на Дальний Восток. Видимо, девушка рассудила, что этот урод в покое ее все равно не оставит, и поэтому они с мужем уехали, насколько мне известно, в Хабаровск.

— Но ведь, надо думать, Давишин покушался не только на ту сотрудницу? — вопросительно прищурился Лев. — Вполне возможно, есть и другие жертвы этой «тихой сволочи»? Причем никому не заявлявшие о своих обидах. Но они могли рассказать о случившемся с ними кому-то из близких.

— Да, похоже на то… — сразу же согласился Уланов. — Надо сказать, ходили слухи, что он домогался еще двоих женщин. Но слухи есть слухи, и можно ли им верить, я не знаю. Насколько достоверен данный факт — вопрос очень большой. Так что…

— А вы не могли бы назвать имена тех женщин? — поинтересовался Лев, приглушив голос. — Речь не о том, что я собираюсь их в чем-то подозревать, затевать какие-то следственные действия и тому подобное… Нет, мне просто хотелось бы охватить достаточно широкий круг сотрудников министерства, услышать их мнения, суждения и так далее. Понятное дело, никаких ссылок на вас я делать не собираюсь. Нет, ну если вы сочтете, что это выходит за какие-то этические рамки, то свой вопрос я снимаю.

— А что тут такого? — пожал плечами Васильич. — Назову, почему бы нет? Одна — сотрудница отдела, курирующего ПДН, майор Симакова Анна Валерьевна. Другая — из отдела, ведающего сектором криминалистики, тоже майор Ланина Вера Алексеевна. Обе как специалисты — очень компетентные, как люди — очень порядочные. Что еще сказать? Обе адекватные, настроенные на позитив. Так что общий язык найти с ними можно.

В завершение разговора Уланов рассказал, как найти интересовавших Льва сотрудников министерства. Первый кабинет, куда постучался Гуров, оказался местом работы майора Ланиной. Услышав «Войдите!», он открыл дверь и увидел приятной наружности даму «за тридцать» в форменном кителе. Узнав, по какому вопросу к ней пожаловал знаменитый (именно — знаменитый!) Лев Гуров, хозяйка кабинета охотно согласилась ответить на вопросы нежданного гостя. Высказываясь о том, каково ее мнение о бывшем сотруднике министерства Давишине, Вера Ланина была категорична:

— Беспардонный карьерист, махровый бюрократ, очень нечистоплотный тип. Молчалин — он и есть Молчалин. Что еще можно сказать? Если говорить о его дарованиях, то это был ловчила, каких поискать, а еще очень талантливый интриган и провокатор. Ну а в целом — пронырливое ничтожество.

Выслушав свою собеседницу, Лев спросил:

— Вера Алексеевна, но чем можно объяснить то, что на работу в министерство был принят такой тип крайне негативного пошиба?

— В министерстве, как и везде, Лев Иванович, работают живые люди, как со своими достоинствами, так и с недостатками, — пожав плечами, ответила Ланина. — Поэтому теоретически даже в наше ведомство волей судьбы может попасть заведомый негодяй. Ну а говоря конкретно о Давишине, хотела бы пояснить, что он к нам попал работать по протекции одного бывшего депутата Госдумы. Фамилия его, по-моему, Цеблентальский. Что их связывало — я не знаю, но, по некоторым сведениям, этот «народный избранник» в девяностые занимался рэкетом. Приложил руку к приему на работу в министерство Давишина и кто-то из правительства, на уровне замминистра. Вроде бы Давишин на прежнем месте работы оказал ему какую-то неоценимую услугу. Но что там конкретно — я не в курсе.