Алексей Макеев - Не говори об этом мужу

— Ничего странного, — задумчиво проговорил Лев, глядя в окно. — Видишь, не больше трех или четырех визитов в один дом. Вполне можно приучить себя не трогать ничего пальцами. Открывать и закрывать двери локтями, коленями. Стаканы или чашки, правда, трогать ему приходилось, но думаю, что он их потом тайком протирал. Сколько он был в квартире каждой женщины во время одного свидания? Час, два, три? Они же не по квартире ходили в это время, не безделушки на шкафах рассматривали? Они по большей части находились в постели, а какие отпечатки на подушках и простынях? Меня другое беспокоит, Стас.

— Что?

— Три случая, Захарова — четвертый. А насколько это вообще распространено, насколько это преступление массовое? Мы с тобой с таким сталкивались часто?

— Нечасто, хотя и бывало. Но ты учитывай, что мы с тобой в МУРе работали, а теперь в Главке министерства. А такие преступления в компетенции территориальных отделов. До нас они просто не доходили, МУР в основном тяжкими занимается.

— Нет, прости, Стас! — возразил Гуров и, прижимая ладонь к ране на боку, стал неторопливо ходить по палате. — Я сейчас говорю не о банальной афере с банковской картой. Тут дело серьезнее. Это только на первый взгляд преступления кажутся аналогом того, что проделывают «клофелинщицы». Изобразила из себя проститутку или просто доступную женщину, позволила себя привести в гости, потом добавила снадобье в питье и обокрала квартиру. Здесь не по карманам, не по сумочкам преступник лазит, а сразу снимает деньги с карты. Столько наличными люди обычно дома не держат, а если держат, то в сейфе. Чтобы снять деньги с карты, нужно их куда-то перевести. Нужен счет, нужна другая банковская карта. Но следствие сразу отследит владельца карты, и он, как ты понимаешь, на этом свои аферы прекратит, попав в СИЗО.

— Значит, ты считаешь, что у этого героя-любовника есть канал поставки краденых карт и паспортов? Есть напарник?

— Боюсь, что все не так просто, — покачал головой Лев. — Каждая кража в наших случаях фактически мелочь по воровским объемам. А для того чтобы успешно проворачивать то, что делает этот парень с женщинами, нужен канал поставки ворованных паспортов, что само по себе, имея в виду трудоемкость, нерентабельно, проще просто деньги из кармана вытаскивать в транспорте. А может, у него имеется иной безопасный вариант обналичивания снятых с чужих карт денег?

— Хорошо, — кивнул Крячко и стал делать пометки в своем блокноте. — Это мы проверим. Кто-то же деньги получал, куда-то он их переводил. А еще мне кажется, что надо все дела объединять и передавать одному следователю.

— А как тебе эта Ефимова? — спросил Гуров. — Как-то ты о ней не очень лестно отзывался.

— Капитан Ефимова — баба суровая, — засмеялся Стас, закрывая блокнот. — Но у нее есть одно весомое, как чугунная болванка, преимущество — она напрочь лишена женских эмоций. С одной стороны, она не понимает, что двигает этими дамами, которые связываются с парнями намного моложе себя, но, с другой стороны, не купится на эмоциональную составляющую и, как паровоз, будет шпарить по рельсам действующего Уголовного кодекса.

Дверь палаты открылась, и вошла лечащий врач Гурова. Ольга Максимовна была по обыкновению весела, иронична и демонстрировала полное пренебрежение социальными и служебными статусами своих пациентов.

— Так, полковники! Вы что тут у меня производственное совещание устроили? Одному начальнику положено в кроватку отправляться, а второму по своим служебным делам. Яблоки с мандаринами вручили? Вот и аривидерчи!

— Ольга Максимовна! — неожиданно произнес Лев. — А можно вас попросить помочь нам в одном деле? Нам нужна ваша консультация как специалиста, ваше мнение медика.

— Да, очень нужна, — подхватил Крячко, вскочив со стула и пытаясь взять врача под локоток и усадить на свое место. — Лев Иванович мне столько рассказывал о вас, он считает, что вы специалист очень широкого профиля, вы не замыкаетесь в рамках одной только хирургии. Вот только что говорил мне о широте вашего мышления.

— Ну, знаете, так беспардонно льстить не следует, — рассмеялась она. — Вы тут палку перегибаете, уважаемый полковник!

Крячко и сам знал, что перегибает палку, причем именно «беспардонно». Только делал он это умело и расчетливо. Врач все поняла, но ее это развеселило, подняло настроение, как и любая уместная шутка. К тому же хитрый Крячко видел, что у этой женщины очень высоко поднята планка самооценки. Она его шутливые слова приняла как должное.