Блейк Пирс - Прежде чем он ошибётся

Эллингтон стоял перед Маккензи, и когда он дошёл до охранника, быстро и незаметно показал своё удостоверение ФБР. Маккензи сделала то же самое, и они оба быстро сняли свои куртки, чтобы показать оружие. Охранник кивнул и провёл их внутрь, не привлекая внимания.

«Я хочу ещё раз подчеркнуть, - сказал Эллингтон, - что считаю всё это плохой идеей».

«Вчера вечером ты сказал, что это хорошая идея».

«Ну, идея хорошая. Так же, как и концептуализация. Я говорю о том, что мне не нравится, что моя беременная жена принимает в этом участие. А ещё, что наш непосредственный начальник понятия не имеет о том, что мы делаем».

Маккензи не собиралась спорить, поэтому просто промолчала. Они прошли через центральный вестибюль и вошли в аудиторию в задней части здания. Это было довольно просторное помещение, вмещавшее около семисот человек. Играла очень лёгкая музыка, что-то бодрое и жизнеутверждающее. Место было хорошо освещено, а несколько рабочих осуществляли последние приготовления на сцене.

Большинство мест в первом ряду уже были заняты, поэтому Маккензи и Эллингтону пришлось занять места в пятом ряду от сцены. Усевшись, Маккензи внимательно осмотрела помещение и составила карту всех входов и выходов. Она была совершенно уверена в том, что ораторы выйдут из задней двери, расположенной за слегка возвышающейся сценой. Выходить они, скорее всего, будут оттуда же. Что касается выходов, то слева была одна одностворчатая дверь, примерно через ползала от них. Около неё, по-видимому, будут сидеть все участники. Кроме этого, были две двойных двери, через которые они прошли.

Она предположила, что Дамфрис будет сидеть очень близко к сцене или, может быть, даже стоять за сценой. Другими словами, подойти к нему и поговорить с глазу на глаз будет труднее, чем она думала. По привычке она сунула руку во внутренний карман куртки, нащупывая телефон. Маккензи искренне надеялась, что это единственное оружие, которое ей понадобится сегодня.

«Ты нервничаешь?» - спросил Эллингтон.

«Нет».

Это была ложь. Её нервы были на пределе, что было не характерно для неё. Возможно это было обусловлено тем, что она хорошо понимала, что поставлено на карту. Сегодня утром ситуация может развиться в двух направлениях: либо она уйдёт отсюда с достаточным количеством улик, чтобы начать официальное расследование и, возможно, сможет арестовать Дамфриса, либо с пустыми руками. Это была ситуация «всё или ничего».

Спустя пятнадцать минут конференция официально началась. Ведущий мероприятия вышел и зачитал расписание мероприятия, а затем представил первого гостя, местного политически ангажированного музыканта. Маккензи никогда о нём не слышала, поэтому легко отключилась от происходящего на сцене на следующие полчаса.

Музыкант говорил около двадцати минут и покинул сцену под довольно громкие аплодисменты. Ведущий вернулся и представил следующего оратора. Когда он произнёс имя Нил Руни, Маккензи немного напряглась. Она внимательно наблюдала за тем, как Руни выходит под бурные аплодисменты. Это был красивый мужчина лет под сорок, который прекрасно умел работать с толпой. Его речь была короткой и яркой. Он подчеркнул важность голосования и способности противодействующих сторон договариваться и приходить к компромиссам ради блага страны. Руни ушёл со сцены через двенадцать минут, оставив после себя аплодирующую аудиторию.

Не прошло и тридцати секунд, как вернулся ведущий. Он пробежался по расписанию на вторую половину мероприятия, а затем перешёл к представлению следующего оратора. Эрику Коннору аудитория оказала не такой тёплый приём, как Руни, но всё равно выход был впечатляющим.

Маккензи тут же поймала себя на том, что оглядывает собравшихся. Она видела несколько фотографий Хамфриса в интернете, и на всех он выглядел довольно стандартно. И всё же она была уверена, что узнает его в толпе.

Коннору потребовалось несколько секунд, чтобы добиться аплодисментов. Он махал и улыбался аудитории. Маккензи сразу же заметила очарование в этом человеке - его улыбку и манеру держаться. Ему было пятьдесят два года, но он легко мог сойти за сорокалетнего. Своей харизмой он во многом напоминал Кеннеди, но был немного более угрюмым.

Его голос был мягким, но уверенным. Он чётко произносил каждое слово, и по его позе, осанке и непринужденности было ясно, что он умеет работать с аудиторией. Маккензи слушала его, вспоминая о том, как Эрл Джексон недоумевал и был раздосадован тем, что Коннор держал в своём ближайшем окружении таких людей, как Дамфрис.