Мария Адольфссон - Неверные шаги

Пожалуй, она бы и сама так поступила, будь у нее деньги. Карен Эйкен Хорнби ностальгией не страдает. На вид почти всё, как в ее детстве, хотя, по сути, изменилось. И ее это вполне устраивает.

Она сворачивает на крутую подъездную дорожку к одному из последних домов, отмечает, что если не засыплет выбоину возле ворот, то в следующий раз, загоняя тяжелую машину на участок, непременно врежется головой в крышу. Со вздохом облегчения выключает мотор и, прежде чем открыть дверцу, на несколько секунд замирает. Опять наваливается усталость, ноги словно налиты свинцом, когда она поднимается по тропинке к дому. Дышит глубоко, наполняет легкие ароматом близкой осени. Воздух здесь обычно на несколько градусов холоднее, чем в Дункере, и нет ни малейшего сомнения, что лето быстро идет к концу. Березы уже начали желтеть, а рябина возле сарая с инструментом густо усыпана красными гроздьями ягод.

На каменном крылечке возле задней двери лежит мохнатый серый котище. Когда Карен подходит, он переворачивается на спину, вытягивается во всю длину и зевает, показывая хищные острые клыки.

— Доброе утро, Руфус, нынче тоже ни одной мышки? Ну какой мне от тебя толк, а?

В следующую секунду кот встает, трется о ее ноги, Карен едва успевает повернуть ключ в замке, как он мигом ныряет в дом.

Она бросает сумку на кухонный стол, стягивает куртку, заодно скидывает и теннисные туфли. Открывает шкаф над мойкой, достает две таблетки от головной боли, запивает их стаканом воды, рассеянно поглаживая по спинке кота, который вскочил на мойку. Все более громкий и требовательный мяв вспарывает головную боль, пока она достает банку с кошачьим кормом. Как только миска с кормом оказывается на полу, мяуканье мгновенно смолкает, кот спрыгивает. Сегодня же вечером надо установить кошачью дверку, которую она купила, окончательно капитулировав перед котом. Хотя здесь полно мышей и, по крайней мере, есть еще два места, где Руфус может укрыться, он явно полагает, что ему больше под стать питаться на кухне и проводить дни на диване в гостиной. Где он жил до того, как приковылял к ней минувшей весной, она понятия не имеет. Объявления, развешенные на телефонных вышках и брошенные в почтовые ящики городка, результата не принесли. Ветеринар зашил порванное ухо, кастрировал кота, наложил ему на лапу лубки и надел на шею воротник, чтобы он не слизал зелье от глистов. Настрадавшийся кот определенно пришел, чтобы остаться, и теперь ей пора признать поражение: Руфус победил.

Под звуки кошачьего чавканья Карен заряжает кофеварку и отрезает несколько ломтиков хлеба. Четверть часа спустя она через силу съела два бутерброда с сыром, запив их полулитром крепкого кофе. Резкая головная боль сменилась тихо ноющей, и усталость разом берет верх. Не помыв посуду, она с трудом поднимается в спальню, раздевается, ложится на кровать. Надо было хоть зубы почистить, думает она. И уже в следующий миг проваливается в сон.

Звук доносится откуда-то издалека, проникает в сознание сквозь пласты сна. Когда он наконец совсем близко, ей на мгновение кажется, что это будильник, и она резко нажимает кнопку выключателя, однако назойливый звук не стихает. Будильник показывает 13.22, и проходит еще секунда-другая, прежде чем ей становится ясно: она проспала половину воскресного дня, а звук идет от мобильника, оставленного на кухне.

С досадой она откидывает одеяло, надевает халат, брошенный на кресло в углу, спускается вниз. Сигналы требовательны, и она, все больше нервничая, роется в сумке и наконец выуживает оттуда мобильник, который тотчас умолкает. Быстрый взгляд на дисплей — и сна как не бывало. Три пропущенных звонка, все от начальника полиции Вигго Хёугена.

Карен опускается на кухонный стул, нажимает кнопку вызова, мысли кружат в голове. Зачем она понадобилась начальнику полиции? По работе они почти не пересекаются. Да еще и в воскресенье. Так или иначе, вряд ли у него хорошая новость, соображает она, пока в трубке слышатся гудки. После третьего на другом конце отзывается властный голос:

— Хёуген.

— Добрый день, это Карен Эйкен Хорнби. Вижу, вы пытались со мной связаться.

Она старается не показать, что только что проснулась, но слегка переигрывает, и голос звучит звонко и радостно.

— Да, так и есть. Почему вы не отвечаете на звонки?

Судя по всему, Вигго Хёуген раздосадован, и она быстро прикидывает, чем бы отговориться. Не признаваться же, что полдня проспала с перепоя.