Геннадий Сорокин - Убийственный возраст

До конца восьмого класса Быков во всем следовал за Сергеем. Получив аттестат о восьмилетнем образовании, Миша категорически отказался идти в девятый класс. Сколько ни уговаривал его Козодоев, ничего не вышло.

– Серега, ты после десятого класса в институт поступишь, а меня туда кто возьмет? – резонно спрашивал Быков. – Я в школе только два года потеряю. Мне сейчас одна дорога – в ПТУ. Выучусь на сварщика, пойду на завод работать, а там в армию заберут. Как говорит отец, чем ловить журавля в небе, надежнее кусок хлеба на земле поискать.

Быков-отец был эталонным советским рабочим. План на заводе выполнял, на субботниках трудился засучив рукава. В партии не состоял, но политику Советского государства поддерживал и одобрял. По выходным отец Мишки ездил на рыбалку, играл с мужиками в домино во дворе, ходил в баню или просто выпивал с друзьями.

«С годами Мишка такой же станет, – думал о приятеле Сергей. – „Козла“ во дворе забил, пивка трехлитровую банку выпил – и на диван, телик смотреть, пока сон не сморит. Все так живут. Кроме моего отца, нефтяника. А мне, судя по всему, придется идти по его стопам».

Оставшись в девятом классе без физического прикрытия, Козодоев стал готовиться к выяснению отношений с ребятами, которые недолюбливали его, но в открытый конфликт не вступали, опасаясь кулаков Быкова. Но ничего не произошло. Окончив восемь классов, все хулиганье покинуло школу, и конфликтовать Сергею стало не с кем.

Слабым местом Быкова были отношения с девушками. С любым парнем Мишка быстро находил общий язык, а вот в присутствии девчонок смущался, чувствовал себя неловко. Если Сергей Козодоев на первом же свидании умудрялся поцеловать девушку, то Мишка не решался на такой шаг и через неделю знакомства.

– Представь, я ее поцелую, она поймет, что у меня это в первый раз, и будет смеяться, – объяснял свою нерешительность Быков. – Потом встречу надежную девчонку, с ней попробую.

– Пока ты ее ждать будешь, тебе, Мишка, повестка из военкомата придет. Ты что, в армии дружкам рассказывать будешь, что нецелованным мальчиком служить пошел?

– Совру что-нибудь, насочиняю.

– Не майся дурью, – советовал другу Козодоев. – Потренируйся на ком-нибудь из наших девчонок. Вон Машка Прудникова, когда выпьет, сама целоваться лезет. Выбери момент, проводи ее до дому. Зажмешь в подъезде, и все у тебя получится.

– Не хочу, – отнекивался Быков. – Страшненькая она какая-то, и прыщи у нее на лбу. Нет, с Машкой даже пробовать не стану.

Все изменилось в начале сентября, когда в их компании появилась Лена Кайгородова. Из-за нее в отношениях между закадычными друзьями пошла трещинка. Маленькая такая, узенькая, еле заметная, но уже ощутимая.

…У входа в подъезд Быкова Сергей обстучал обувь о лавочку. Поднялся на третий этаж. Дверь открыл средний брат Михаила, двенадцатилетний Андрей. В семье Быковых было трое сыновей. Мишка – самый старший.

– Заходи! – Андрей широко распахнул дверь и ушел на кухню.

– Ты где, братан? – спросил Сергей из коридора.

В ответ Мишка что-то неразборчивое пробурчал из зала.

– О, ты все никак не отойдешь!

Козодоев прошел в зал, сел рядом с другом на диван. Квартира у Быковых была двухкомнатная, и для детей в ней кроватей не было. Чтобы как-то разместиться на ночь, Мишка с младшим братом спали на диване, а для Андрея доставали раскладушку.

– Совсем хреново? – участливо спросил Сергей.

– Сейчас уже лучше, – просипел друг, накрытый двумя одеялами. – Вспомни, я первые дни вообще пластом лежал, а сегодня с утра вроде бы немного отпустило. Серега, веришь, я три дня подряд даже глотать не мог, так горло прихватило? Скажи кому, что меня ангина в кровать уложила, никто не поверит. Как на улице дела, что нового во дворах?

– Решил я Шакире нос утереть и такую «акцию» провернуть, какую до меня никто не решался.

– Может, подождешь, пока я на ноги встану, тогда вместе на дело сходим?

– Не получится. Я хочу сыграть в «Почтальона» на Волгоградской, а туда тебе путь заказан.

Быков намек понял, насупился, но возражать не стал. Сергей был прав – шкодить на улице Волгоградской Мишка не мог. Где угодно, в любом районе города Быков пошел бы за приятелем в огонь и воду, но на Волгоградской обязан был вести себя тихо и неприметно. На Волгоградской жила Лена Кайгородова, и этим было все сказано.

– Серега, рискованное дело ты задумал. Поймают тебя волгоградские, все кости переломают.

– В том и суть! – насмешливо ответил Козодоев. – Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Шакира в жизнь не посмеет сунуться в эти дворы, а я – пойду.