Андраш Тотис - Циклы Альбер Лелак-Инспектор Демура. Романы 1-6

Жак заставил Альбера проделать десятикилометровый кросс, после чего долго мучил его гимнастическими упражнениями, затем показал прием, каким блокируют руку противника, при этом действовал столь самозабвенно, словно перед ним был не лучший друг, а бандит с ножом. Ну а под конец натянул боксерские перчатки и предложил слегка поразмяться.

Когда Альбер пришел в себя, гости уже отбыли домой. В комнате царил полумрак, Марта со стаканом фруктового сока склонилась над ним. В глазах ее читались любовь и тревога.

— Получше тебе? — испуганно спросила она. — Попей, пожалуйста. Если у тебя сотрясение мозга, то надо как можно больше пить…

«Дай бог здоровья Жаку! — благодарно подумал Альбер. — Какое счастье, что он отправил меня в нокаут».

Наутро радости у него поубавилось. Мучительно кружилась голова, черепная коробка от малейшего резкого движения раскалывалась, словно по ней били молотком, тошнота подкатывала к горлу. Правая рука почти бездействовала, при отработке приема с выворачиванием руки был поврежден локоть, — словом, чувствовал себя Альбер препаршиво. Его знобило, а этот кретин Буасси опустил стекло, чтобы выветрить из машины сигаретный дым. У Альбера зуб на зуб не попадал. В таком состоянии человек должен лежать в постели.

Машина остановилась на углу улиц Сен-Бенуа и Жакоб. Корентэн на рассвете телефонным звонком поднял на ноги всех своих подчиненных, и к пяти утра они уже заняли отведенные им посты. Две машины взяли под наблюдение парадный вход, две — черный, и на всякий случай по одному наблюдателю было выставлено у каждого из ближайших перекрестков. Сыщики получили размноженные фотографии и краткое описание.

«Мужчина двадцати пяти лет, волосы длинные, рот широкий, губы пухлые, как у женщины, черты лица грубые, выражение жесткое, безжалостное. Другой мужчина тридцати лет, лоб высокий, небольшие усики, манера одеваться молодежная; по виду — опустившийся интеллигент с помятым лицом. Девушка двадцати восьми лет, тоненькая, фигура предположительно сносная, лицо без особых характерных признаков, волосы коротко стриженные; по виду — „синий чулок“, убеждения — левые».

Комиссар получил фотографии и описания в отделе политической полиции, адреса выдала центральная картотека. Перечисленных лиц шесть лет назад включили в перечень активных ультралевых, и клеймо это останется на них до конца дней. В любой момент в их квартиру может вломиться полиция — всего лишь потому, что на той же улице, через несколько домов от них, произошло убийство. Они навечно останутся под подозрением — на роли мальчиков для битья, которых в случае нужды всегда можно поприжать. А ведь вполне возможно, что люди эти давно занялись учебой или ушли в работу и стараются не вспоминать о своем прошлом. Но так же возможно, что из пособников они превратились в активных террористов и тогда встретят полицейских с оружием в руках. Это значит, что через десять минут грохот перестрелки нарушит тишину улицы Жакоб. Полицейские стянут оцепление, помчатся кареты «скорой помощи», увозя раненых, и конечно же, будут и убитые, о которых никто не станет жалеть, кроме коллег.

Альбер не хотел попасть в число жертв.

Конечно, Корентэна можно понять. Эти трое, если они действительно составляют группу террористов, легко могли следить отсюда за домом, где жил Ростан. Сам Ростан, в их глазах, вполне мог служить символом технократического бонзы: один из ведущих исследователей фирмы «Франк-эль», которого днем и ночью стережет вооруженный телохранитель. А кого стерегут, тот заслуживает нападения. И если охранник всего один, тем легче совершить нападение. Ход мысли комиссара прослеживался вполне ясно. Взрыв бомбы — типичный прием террористов. Еще вчера Лелак согласился бы с этой версией на все сто процентов. Сегодня он уже был не столь уверен. Ему по-прежнему не верилось, чтобы люди шли на убийство ради какого-то шахматного автомата, однако и отмести эту мысль он не мог. Должна же эта штуковина представлять какую-то ценность, если руководители фирмы дали Дювалю полную свободу действий. Либо Ростан выполнял секретный военный заказ, который по-прежнему маскируют под шахматную программу, или с этой игрушкой дела обстоят серьезнее, чем он думал. Альбер не мог решить для себя эту дилемму, но теперь история его заинтересовала и он хотел докопаться до истины. Вот только унести бы отсюда ноги подобру-поздорову!

Восемь часов утра. Словно по расписанию, подкатил темно-синий автобус без окон, и оттуда один за другим высыпали полицейские в униформе и пуленепробиваемых жилетах, с автоматами наизготовку. Не дожидаясь команды, они скрылись в подъезде дома номер 18. Тем временем несколько человек, спрятавшись в укрытии, взяли под прицел окно на третьем этаже. Другой автобус перегородил начало улицы, и полицейские, образовав заслон, в меру своей вежливости направляли прохожих в обход. Операция была организована профессионально, и все шло как по маслу. Лелак почти успокоился. Перед их группой была поставлена задача скрытно наблюдать за домом, чтобы пташки не вылетели из гнезда, прежде чем будет нанесен решительный удар. Если кто-то из подозреваемых выйдет из дому, надлежит организовать слежку, а в случае необходимости прибегнуть к аресту. Теперь Альбер и его коллеги могли бы оставить свой пост и идти завтракать. Однако они предпочли остаться. Буасси рассчитывал, что операция не обойдется без сумасшедших автомобильных гонок за преследуемыми, Шарль надеялся получить награду, а Альбер уповал на то, что им вообще ничего не придется делать.