Геннадий Сорокин - Портрет обнаженной [litres]

– Обалдеть! – изумился я. – Мать разрешила дочери позировать обнаженной, а потом картину, на которой у нее грудь не прикрыта, выставила на всеобщее обозрение. Как я понимаю, любой гость мог пройти в кабинет…

– Не будь деревенщиной, Андрей! – усмехнулся Садыков. – Современные люди, прогрессивные взгляды на обнаженную натуру… Согласись, девушка на картине идеально сложена. Ее нагота – это высокое искусство. Тебе, человеку черствому и некультурному, этого не понять.

– Тоже мне, нашелся знаток современного ис- кусства! – не задумываясь, возразил я. – Тебе, Федя, со мной тягаться бесполезно. Моя бывшая жена работала в поселковой библиотеке, так что я, по определению, человек высококультурный, не ретроград, не моралист, но свою дочь в неглиже я бы гостям демонстрировать не стал… Представь, сидят парни за столом, а рядом портрет голой хозяйки… Сюрреализм какой-то!

Я присмотрелся к девушке на картине, к обнаженной груди, к плечу, слегка прикрытому растрепанными локонами.

– Федя, тебе не показалось, что мать и дочь на картинах выглядят совершенно по-разному?

– Одна одетая, а другая голая?

– Нет, я не об этом. Луиза на картине как живая, у нее осмысленный взгляд, и вся она какая-то натуральная, даже тепло ее тела ощущается, а портрет матери – как безжизненная фотография.

– Луизу рисовал мастер, а мамашу – ремесленник.

– Интересно, как бы этот мастер Каретину-старшую изобразил, какую бы композицию выбрал? Дочь в его видении – непорочная нимфа, а мамаша…

– Андрей, хватит на голую девку смотреть! Пошли в ее спальню, там интереснее будет.

В комнате Луизы у стены напротив окна стояла низкая деревянная кровать, рядом – прикроватная тумбочка. Покрывало на кровати было смято, подушка скомкана.

– Ну как зрелище, ничего не напоминает? – спросил Садыков. – Три мальчика, пять девочек. Молодежь собралась раскрепощенная, времени у них немного – мать может в любой момент вернуться, а желания бурлят, кровь шампанским разогрета…

– После картины я ничему не удивлюсь.

– Как видишь, гости времени даром не теряли, но определенные условности им пришлось соблюдать. Выглядело это так: один из парней притворялся пьяным, девушка отводила его в комнату Луизы отлежаться, тут парень трезвел, а девчонка, наоборот, притворялась пьяной и позволяла делать с собой все, что захочется. Последним «опьянел» студент, но ему не повезло. Не успел он раздеть подружку, как в спальне обнаружили мертвую Луизу.

Я провел пальцем по краешку прикроватной тумбочки, присел, посмотрел на поверхность в косо падающем свете. Пыли на тумбочке не было.

– Что ты за эксперименты проводишь? – заинтересовался Садыков.

– Федя, я не вижу на тумбочке следов угольного порошка. Эксперты-криминалисты с нее отпечатки пальцев не снимали?

– Зачем? Здесь никаких событий не происходило.

– Зря ты так думаешь! Вернись в кабинет и посмотри: все предметы на столе разложены в идеальном порядке. Карандаши остро заточены, тетради для записей лежат аккуратной стопочкой. На полках с книгами и журналами пыли нет. Хозяева перед приходом гостей прибрались в квартире, все поверхности протерли. Теперь посмотри на прикроватную тумбочку. Луиза прекрасно знала, чем у нее в комнате будут заниматься гости. Пыль она протерла, а ящик в тумбочке оставила приоткрытым?

– Что внутри? – ухватил нить рассуждений Садыков.

Я аккуратно, чтобы не оставить своих отпечатков пальцев, поддел снизу ящик, вытянул его наружу. В нем, кроме разных женских мелочей, была жестяная коробочка из-под индийского чая. Коробка была пустой.

– Пока в зале была суматоха, кто-то вернулся в эту комнату и украл содержимое коробки? – предположил Садыков.

– Во всяком случае, этот человек спешил так, что не задвинул ящик до конца… В тумбочку могли заглянуть еще до убийства хозяйки. Если из этой коробки похитили что-то ценное, то пойди докажи, кто из шести человек решился на кражу? Федя, вызывай криминалистов, пусть отпечатки пальцев снимают.

– Мои эксперты сейчас на другом вызове, но ничего не попишешь, придется их возвращать.

Мы вернулись в зал. Садыков позвонил в райотдел, дал команду дежурному связаться по рации с криминалистами и вернуть их на место убийства Каретиной.

Не успел он положить трубку, как входная дверь открылась, и в коридор вошел один из оперуполномоченных, совершавших поквартирный обход в доме.

– Порожняк! – доложил он. – Никто ничего не видел.