Алексей Макеев: Моя дочь – волчица [сборник]

Мысленно ругая себя на чем свет стоит, он выглянул в коридор и крикнул, чтобы кто-нибудь принес успокоительных капель. На пороге комнаты тут же появился тот самый охранник, что встречал Гурова недавно. В руках он держал стакан с водой и остро пахнущий пузырек с настойкой. Видимо, ему были даны распоряжения не отходить далеко от хозяйки и держать наготове лекарства.

У Елены начиналась истерика. Охранник накапал в воду лекарство, и им с Гуровым едва удалось уговорить ее сделать несколько глотков.

— Надо уложить Елену Петровну в постель, — негромко проговорил Лев, — и если уснет, пусть не будят. А если станет хуже, придется вызывать врача. И колоть успокоительное.

Тут в комнату вбежала женщина лет тридцати, видимо, горничная, властной рукой отстранила Гурова и охранника, забросила руку Елены Петровны себе на плечо и увела прочь, негромко бормоча слова утешения и поддержки. Жена Копылова несколько раз всхлипнула на ее плече и безропотно дала увести себя.

Гуров попросил охранника проводить его в кабинет Копылова. Хозяин кабинета сидел у включенного компьютера, на столе перед ним были разложены какие-то бумаги. Он даже держал в руке один листок, но смотрел на него совершенно отсутствующим взглядом человека, который мысленно пребывает в другом месте.

— Кажется, мои вопросы расстроили Елену Петровну гораздо больше, чем я ожидал, — входя, повинился Гуров, — прошу прощения.

— Да ладно, вы ни при чем, — досадливо махнул рукой бизнесмен, складывая листки. — Кто с ней?

— Горничная увела Лену в спальню и побудет с ней, пока та не уснет.

— Хорошо. — Копылов, поднявшись с кресла, повернулся к полковнику: — Вы хотели посмотреть записи с камер того дня и ночи. Все есть на этом компьютере, присаживайтесь сюда, а я пока проведаю жену.

Копылов вышел, а Лев приступил к просмотру записей с камер видеонаблюдения. Аппаратура была расположена довольно грамотно. Камеры охватывали прихожую, то есть входную дверь. По две из них смотрели друг на друга по диагонали из противоположных концов каждого коридора. И по одной скрытой камере находилось в гостиной и в кабинете Копылова. Две последние были установлены на всякий случай, чтобы иметь возможность следить за действиями прислуги или, если понадобится, гостей. Очевидно, Копылов решил, что такого количества камер вполне достаточно, чтобы держать под контролем ситуацию в квартире. И это верно: не превращать же дом в изолятор временного содержания или тюрьму? Безопасность безопасностью, но на обитателей жилища она давить не должна, иначе жизнь перестает быть нормальной и способна довести до нервного срыва.

Бизнесмен был спокоен. За безопасностью его и семьи вне дома следила охрана, а в квартире были установлены камеры, которые вели круглосуточную запись, а дверь каждую ночь ставилась под сигнализацию. Но при всем при этом девушка, как по мановению волшебной палочки, исчезла из квартиры. Если Владимир Егорович уверенно заявлял, что с аппаратурой было все в порядке и сигнализация за ночь ни разу не срабатывала, значит, дверь действительно никто не открывал. Получается, что преступники пришли и ушли через балконную дверь? Только как они могли проделать подобный трюк практически в центре Москвы? Это довольно сложно без специальной подготовки и техники.

Размышления Гурова были прерваны появлением горничной, державшей в руках ноутбук.

— Елена Петровна сказала, что вам будут нужны эти вещи. Телефон Оли тоже там, — протянула она его полковнику.

— Благодарю. Как сама Елена Петровна?

— Кажется, уснула, бедняжка. — Горничная повернулась, собираясь уходить, но Лев остановил ее:

— Простите! Необходимо, чтобы вы ответили на пару вопросов. Присаживайтесь, меня зовут Лев Иванович.

— Галина, — кивнула женщина и, отодвинув стул, села напротив. — Только я не знаю ничего! Меня ночью и в квартире-то не было.

— Это распространенное заблуждение: уверять, что прислуга ничего не видит и не слышит. Обычно горничная может много интересного сообщить о своих хозяевах, — вкрадчиво проговорил Лев.

Она затравленно оглянулась через плечо и пролепетала:

— Что вы такое говорите? Я столько лет верой и правдой…

— Что вы! Я совсем не собирался вас пугать. Или обвинять. Если вы, конечно, ни в чем не виноваты! — Последняя фраза вышла у Гурова довольно резковатой.

— Господи, да что же я такое сделала?! Вы же не можете всерьез подозревать меня в похищении девочки?! Оля выросла практически на моих глазах. Все, в том числе и я, с нее пылинки сдували!