Алексей Макеев - Бандитский путеводитель [сборник]

— Нет, на мой взгляд, таким способом его как опасного соперника устранять не стали бы. Насколько я знаю, в большом профессиональном спорте при всех возможных зверских нравах устраняют опасных соперников, устраивая им ДТП, используя огнестрел, удар ножом и тому подобное. А вот такая изощренная казнь попахивает чистой воды уголовщиной.

— Хорошо… — кивнул Крячко. — Предположим, ты прав. Но как же все-таки нам «расшифровать» этого «снежного человека» и выйти на тех, кто с ним расправился? Как ни верти, но в данный момент мы продолжаем топтаться на месте, и просвета пока не видно.

— Хм-м… Ну почему же не видно? — покачал головой Гуров. — Допустим, у меня есть подозрение, что Пятырин и Корнилин — это одно и то же лицо. В армии он был Пятырин, а уйдя на «гражданку», стал Корнилиным. Между прочим, учитывая то, что с ним произошло, это вполне реально.

— Сделать бы генетическую экспертизу… — Станислав мечтательно причмокнул.

— Я тоже об этом подумал. И, кажется, в этом смысле есть хоть и хлипенький, но — вариант… Надо разыскать близких и Корнилина, и Пятырина, если это разные люди. Кстати, по Пятырину сделать это проще простого. Его место рождения в армейских учетных документах есть, я себе переписал. Вот, пожалуйста: Нижний Новгород, улица Пароходная, дом семнадцать, квартира шесть. А каких-либо адресов, каких-то еще личных данных Корнилина найти не удалось?

— Нет, Лева, — широко развел руками Крячко, — года два назад в офисе «Атланта» по непонятным причинам произошел пожар, и большая часть их документации сгорела. К этому времени Корнилин у них уже не состоял.

— Скорее всего, пожар был не случайным, — уверенно резюмировал Лев. — Кто-то таким способом заметал следы. Ну а так-то об этом Корнилине тебе рассказали хоть что-то характерное, конкретное?

На мгновение задумавшись, Станислав сообщил, что в общем и целом президент федерации о Корнилине знал не слишком много. Иван был из молчунов. Как про таких говорят: и нашел — молчит, и потерял — молчит. Но в разговоре он как-то сказал, что служил в морской пехоте. Обмолвился и о том, что до «Атланта» состоял в другом клубе, где впервые и вышел на ринг. Но это все. Ни о том, почему ушел из того клуба, ни о своем первом наставнике он даже не упоминал. Никто не знает и о том, откуда он родом, есть ли семья, живы ли родители…

— А ты его не спросил про татуировку крылатой змеи в правой подмышке? — выжидающе прищурился Гуров.

— Тьфу ты, черт! Забыл, блин горелый! Старею, однако, ешкин кот… Ничего, сейчас созвонюсь с Сокольниковым… Ну, с президентом «Атланта», и все точно узнаю.

Набрав номер на своем сотовом и дождавшись отклика, Стас попросил своего собеседника припомнить, не замечал ли тот у Ивана Корнилина весьма необычной татуировки, да еще и не в самом обычном месте. Сокольников тут же подтвердил, что крылатую змею у Ивана он как-то раз заметил во время одной из его первых тренировок. После спарринга поинтересовался — что за символ и почему так спрятан. Корнилин очень неохотно пояснил суть и происхождение такого странного тату. По его словам, это был тайный символ их разведроты. Вроде того, чтобы в любой обстановке и при любых обстоятельствах («Даже если башка напрочь!») можно было опознать разведчика.

Кроме того, в ходе своего повествования Сокольников припомнил еще один занимательный момент. По его словам, в их команде есть один боец с большим стажем по фамилии Фролов. Но парни, как это часто бывает, прозвали его по фамилии Фролом (кстати, Корнилин носил еще одно прозвище — Корень). И вот как-то раз Иван шел по спортзалу к раздевалке, а кто-то из парней окликнул Фролова:

— Фрол!

Корнилин, непонятно почему, резко оглянулся, как будто окликнули не кого-то, а его самого. Сокольникова, который в этот момент стоял невдалеке, это несколько удивило, но он понял так, что Иван, глубоко задумавшись, не расслышал, кого именно позвали, поэтому так и отреагировал.

Поблагодарив Сокольникова, Стас попрощался и, отключив телефон, повернулся к Гурову:

— Ты слышал?

— Да, слышал… То есть, получается, что Корнилин и в самом деле может оказаться Пятыриным.

В этот момент раздался стук в дверь, и в кабинет вошел Жаворонков.

— Разрешите? Лев Иванович, вот, возьмите результаты — все, что удалось накопать. Кстати, что хотел бы отметить, самая мутная история с Пятыриным. Никак не удавалось найти про него хоть что-то дельное. — Он протянул Гурову лист с распечаткой текста и, пожав плечами, ушел.